Обзор Lada Xray: Профессор «Икс». Лада профессор

Игорь Бестужев -Лада Ученый-футуролог, академик Российской академии образования, профессор, президент Российского педагогического общества, автор многочисленных книг и монографий по истории, футурологии, социологии, демографии, публицист Первый среди равных

Игорь Бестужев-Лада

Ученый-футуролог, академик

Российской академии образования, профессор,

президент Российского педагогического общества,

автор многочисленных книг и монографий

по истории, футурологии, социологии,

демографии, публицист

Первый среди равных

Популярность футбола – это, конечно, факт. И притягательность – факт, и в этом отношении футболу, вероятно, невозможно подыскать соперников. У всех остальных видов спорта существуют какие-то минусы, которые ограничивают доступ к занятиям ими – у футбола нет никаких ограничений. Эта игра не требует особых условий, специального оборудования, залов, интерьеров – нужно только поле и ворота. Поэтому мальчишки – естественно, прежде всего они – могут развивать здесь и силу, и ловкость, и смелость, и смекалку, хотя и особого ума здесь не надо. Футбол имеет естественного двойника в зимнем укрытии – хоккей. Я не вижу между ними особой разницы, по сути это примерно одно и то же. И любовь к ним примерно одна и та же. Правда, у хоккея есть своя ограниченность: летом все-таки приходится делать перерыв.

Феномен притягательности футбола в том, что, с одной стороны, он – драка, но с другой стороны – это драка с четкими нормами, без жертв, без поножовщины и ломания костей. Значит, здесь особенно не развернешься. Футбол как раз посередке, на оптимуме…

Футбол – это драка, у которой есть свой собственный социальный контекст, притягивающий людей.

В одну сторону от футбола идет бокс, а в другую сторону – художественная гимнастика. Не случайно основная масса людей скапливается именно у этих двух спортивных полюсов.

Драка, спор как сердцевина спорта имеют национальные особенности – например, коррида в латиноамериканских странах. Механизм тот же самый (та же драка!), но в других странах коррида не привилась. Петушиные бои большей частью распространены в Азии и Латинской Америке. Влияние то же самое, эмоции те же самые. Но есть много людей, которые наверняка не любят это, не понимают ни причины страсти тех, кому это нравится, ни сути этих игр.

Что такое футбол? Коротко говоря, футбол – это массовая драка (в какой-то книге я так и назвал одну из глав), потому что с разных сторон сходятся две настроенные друг против друга команды. Это первое, что я могу сказать про футбол. Второе: футбол обладает наркотическим эффектом, а это нечто иное, как разновидность релаксации, при которой человек может до какой-то степени восстановить свои силы. На основной работе невозможно ни психически, ни физически стоять целый день, пахать целый день. Нужна релаксация, нужна какая-то стимуляция. Значит, нужен уход в какой-то иной мир, который был бы для тебя более приемлемым, чем тот, который тебя окружает. Будет рядом с тобой симпатичная девушка – и, может быть, тебе и не надо будет никакого футбола! Но если ты устал от окружающих людей, то ты захочешь сменить этот мир, уйти в другой, но чтобы потом вернуться обратно. Вот этот переход в другой мир я называю «наркотический эффект». Мне пришлось работать над этой темой, я ее так и назвал – «Наркотический эффект».

Ну, до наркотиков тут еще очень далеко – они все-таки замыкают это шествие. Просто если ты напьешься или наколешься, переход в другой мир происходит интенсивнее и с кошмарными последствиями. Но в принципе ведь можно обойтись и без них: достаточно сменить обстановку, сменить ближайший окружающий тебя мир. Простейший способ – смена занятия: ушел в другую комнату – и ты в другом мире, колол дрова – пошел их пилить или пахать. Самая простейшая, элементарная смена занятий, обстановки, окружения.

Особенно естественно это проявляется у детей. Они очень любят смену занятий. Их невозможно долго удержать на одном месте, они быстро утомляются, им обязательно нужна игра, другое занятие. Занятия могут быть пассивные и активные: либо ты сам чем-то занимаешься, либо ты смотришь на то, чем занимаются другие. Эффект один и тот же: ты уходишь в какой-то иной мир, даже ничего сам не делая, только наблюдая за чем-нибудь.

И вот здесь, в выборе средств релаксации, люди расходятся в приоритетах: одни предпочитают искусство или культуру, другие – теневую культуру. К футболу я с сожалением отношусь именно как к теневой культуре, как к водке. Что хорошего в водке? Ничего хорошего в водке нет, но она существует. Она – способ перейти в иной мир. Переход в иной мир вызывает два разных эффекта. Один эффект вызывает катарсис – очищение души; обычно это высокое искусство: это литургия, молебен, это может быть трагедия, драма, опера, какой-нибудь красивый танец. Если это высокое искусство, происходит какая-то невидимая химическая реакция: ты облагораживаешься, хочешь быть лучше, чем ты есть на самом деле, ты как бы возвышаешься (это и называется катарсис – очищение души). На катарсисе держится все высокое искусство, включая и искусство, сопряженное с физической культурой. Скажем, художественная гимнастика – это культура, схожая с культурой балета, сюда же относятся фигурное катание, спортивные танцы. Можно привести десятки примеров.

И есть другой эффект: переход в теневую сторону мира. Это антикатарсис – затемнение сознания, обращение к низменным инстинктам, когда удовлетворение, релаксация, отдых достигаются, но со знаком минус.

Самые типичные и наиболее древние примеры перехода в иной мир, в иное состояние – это цирк и спорт. В цирке ты сначала сидишь спокойно и вдруг начинаешь беситься вместе с дрессировщиками, клоунами, силачами, эквилибристами, зверями. Это антикатарсис. Из него вырастает теневая культура. Культура и антикультура – это как литургия и вакханалия. Теневая культура – это обращение к звериным инстинктам: делай, что хочешь, – все хорошо. У русских это прекрасно получалось: хочешь – просто безобразие, хочешь – стенка на стенку. Наши предки были большие специалисты в этом деле и «оттягивались по полной программе», как сейчас говорит молодежь.

Итак, цирк… Порнография тоже «хорошо». Ругань, мат, драка из того же ряда развлечений на Руси: посмотришь на драку – и твоя жизнь уже намного лучше становится. Только что кругом ходили кислые, тоскливые, тебя обижали – посмотришь, другого обижают, сразу веселее. И тебе кайф от этого, хорошо…

Спорт с давних пор распался на две части. Причем распался еще на Олимпийских играх, в античные времена. Одна часть спорта – когда демонстрируется гармония мужского тела, быстрый бег, красивый прыжок или метание копья. И вторая часть – когда кто-то возвышается, принижая другого: кулачный бой, борьба, панкратион. История древнего спорта показывает, что это обладало не меньшим притяжением. В среднем поровну, но удельный вес публики с менее тонким построением организма, что ли, все-таки больше.

В наши дни все повторяется: есть те, которые привыкли и предпочитают любоваться игрой Круиффа, Стрельцова, Роналдо, а есть те, которые привыкли смотреть на футбол как на поединок 22 мужиков: кто кого, и это им близко.

Сужу как историк: какую цивилизацию ни вспомни, везде игра имеет две стороны – катарсис и антикатарсис. В разных видах, в разных пропорциях, но обязательно будет! У китайцев, у ливийцев, у африканцев, у латиноамериканцев – у всех. Это закон человеческой жизни. Перманентной человеческой жизни.

Надо сказать, что раньше в этом отношении было проще. Уже со Средневековья и до конца XIX века существовали кастовые, сословные игры, рыцарские турниры (хотя и тогда играли в мяч, но мяч был второстепенен по сравнению со шпагой и копьем). Для дворян это было не каким-то увлечением, а тренировкой со стопроцентным стимулом: надо было с утра до вечера тренироваться – иначе гибель. Крестьяне релаксировали только время от времени – в драках, в кулачных боях. Это было времяпрепровождение и отдых – и не только для участников, но и для тех, кто хотел смотреть это. Их было сколько угодно.

Новый, городской образ жизни диктовал и новые занятия, которые в какой-то степени имитировали труд. Оказывается, для того чтобы поддерживать здоровье, нужно двигаться, заниматься гимнастикой (которую в то время развивали немцы), но это скучно. Так появился академический спорт – с тренировками и соревнованиями, со зрителями и тотализатором. Современный спорт изобрели англичане. На полях Англии появились теннис, гольф и крикет как игры представителей мира роскоши и многочисленные игры в мяч (в центре них футбол) для простого люда.

Что такое футбол? Это элемент нового мира, в котором не осталось турниров, но востребовано их сверхнапряжение, когда человек может быть если не убит, то искалечен. Могут быть травмы, хотя придумали правила. Футбол и его продолжение хоккей – это предельно близко к боксу, который тоже появился в Англии, к другим рукопашным групповым поединкам.

Но затем случилась «неприятность»: в футбол стали играть не только простой народ, но и джентльмены. Футбол стал турниром, но максимально приближенным к нашим временам, и когда ко второй половине XIX века мы в России получили английский футбол, который там был спортом № 1, оказалось, что он не имеет ничего общего с нашим футболом. Мы получили футбол джентльменов. Победить? Конечно. Но сбить с ног, нанести удар сопернику, а тем более нанести ущерб здоровью – нет, это было недопустимо! Англичане вкладывали в понятие «джентльмен» высокий смысл: галантность, вежливость, честная игра, о тебе рассказывают, как ты красиво сыграл, как достойно вел себя на поле. У нас же даже понятия такого не было – «честная игра». Это совершенно разные стили поведения.

Так было до рубежа XIX – XX веков. А потом внезапно сделали открытие: джентльмен-то ты джентльмен, но ты всегда будешь проигрывать негодяю, который систематически тренируется. Стала очень важна тренировка, специальная подготовка.

Для реанимации олимпийского движения придумали табели, ранги, места, очки. Возникла цель: победить, получить золотую медаль. И футбол в конце концов дошел вот до чего: чтобы получить 10 миллионов, надо победить любым путем. Это стало в футболе главным. И когда это началось, футбол снова стал народной игрой, одной из разновидностей индустрии досуга. И тогда правила начали меняться и менялись вплоть до XX века, пока не дошли до сегодняшнего кризиса.

Я думаю: можно ли теперь вернуться обратно? Можно ли сломать представление о том, что главное в футболе, как и в спорте в целом, любой ценой достигнуть победы? Опыт показал, что люди сами, охотно, играя, идут на смертельный риск, который иногда дороже, чем жизнь. В результате мы, исковеркав свою физкультуру, стали готовить только чемпионов, стали ценить только золотую медаль победителя. Во всех видах спорта. И так стали калечить человеческие жизни. В 30 лет ушел из спорта калекой, зато у него какие-то медальки на стенке на всю жизнь остаются – вот он, профессиональный спортсмен.

Мы пытались затормозить этот процесс, пытались разделить любителей и профессиональных спортсменов. Номер у нас не получился, потому что человек – хитрый, подлый и корыстолюбивый. Всему миру было понятно: никаких любителей в нашем спорте высших достижений нет, как не было их и в США, и в ГДР, и в других странах. Как не было их и в нашем футболе (хоккее, волейболе), в первенствах класса «А», «Б», «В», «Г»… И в чемпионатах страны играли не шахтеры, не бойцы действующей армии, не сталевары, не хлеборобы, а профессиональные игроки, которые кроме футбола ничем больше не занимались, получая за это зарплату, премиальные…

Так было до последних лет, когда потерялся всякий смысл такого обмана, самообмана, – это уже не нужно стало. У депутатов большие деньги – так почему же спортсмены не могут получать за свой труд достойное вознаграждение и дальше жить, греясь в лучах славы?! Но это уже нечто совсем другое.

Так мы доехали до жизни такой, когда приходится вести борьбу с наркотиками, с допингом. И эта борьба будет вестись до тех пор, пока спорт не перейдет в качественно новое состояние. Оно не за горами. Но пока допинг будет наступать на спорт с самых разных сторон, формировать его, потому что уж очень это большой соблазн – получить золотую медаль со всеми причитающимися к ней благами плюс еще миллион или 10 миллионов. Поэтому на Олимпийских играх, как и на чемпионатах мира, Европы, Америки (в том числе и по футболу), будут ловить на использовании допинга, а спортсмены, тренеры, врачи, спортивные чиновники будут изворачиваться; будут изобретать новые препараты, а их опять будут ловить – и так будет продолжаться еще лет двадцать.

После этого начнется новый футбол. Собственно, уже сейчас, с началом XXI века, он, с моей точки зрения, уже кое-где начался. И у нас в стране тоже.

Последний раз футбол на стадионе я смотрел давно. Мальчишкой, конечно, играл во дворе, но мне это не особенно нравилось – больше нравился волейбол. Волейбол сейчас выродился: передача, удар – и все; а раньше они играли: подавали, прыгали, били… это было очень красиво, особенно на чемпионате России или СССР. Сейчас только красивой игрой золотую медаль не выиграешь – и волейбол скис.

Футбол, на мой взгляд, ждет примерно та же судьба. Наступление идет с трех сторон. Во-первых, со стороны фармацевтики и физиологии: науки здесь не дремлют! – они, безусловно, будут продвигаться. Если мы хотим прорваться в чемпионы, нужно суметь так вживить в организм новый допинг, чтобы никакие тесты его не обнаружили.

Второе – это биостимуляторы, помноженные на компьютеры. Компьютер может задать определенный ритм, специальные программы, биостимуляторы помогут сократить время реакции.

И, наконец, третье: киборгизация личности. Что такое «киборгизация личности»? Это средство своеобразного вооружения, это новое поколение компьютеров, у которых процессор доведен до размера мобильника. Это уже сделано в Японии и других странах. Через это «вооружение» создается спортсмен-киборг, то есть на уровне подсознания спортсмен становится зомби. Это новый «допинг», но только допинг в кавычках: полумеханический, полупсихический, полуфизиологический…

Все это придет в ближайшие годы в спорт и в том числе в футбол. Понятно, что это уже не настоящий спорт, не естественный футбол, а нечто совсем другое – и как игра, и как зрелище. Я думаю, что до этого пройдет несколько лет, мои коллеги обещают мне еще два поколения. Дальше мои глаза не видят, да это лучше и не видеть – там все ужасно… Итак, человек превращается в киборга. Ему могут сделать все, что угодно: 24-часовой оргазм, десятикилометровый пробег за доли секунды. Значит, это уже не человек. Это сложное существо – киборг, которое может работать на Луне, может, как рыба, работать в глубинах океана. Они, безусловно, переплюнут нас по совокупности всех качеств, способностей и возможностей, но мы будем сопротивляться этому. Вопрос в том, оставят ли они нас как разновидность, как мы оставили шимпанзе, или сотрут с лица Земли, как люди неандертальцев. Большой вопрос, сложный – видите, куда мы заехали?

…Я бы закончил эту часть все-таки тем, что такого рода релаксация не окажется реальностью, так как существуют традиции, обычаи, нормы нашей цивилизации.

Что можно сделать с футболом? На мой взгляд, футбол должен быть разделен на три части. Сейчас все в одной куче, а на деле мы должны иметь три формы организации футбола.

Футбол № 1 – непрофессиональный, массовый, его можно включить в школьную программу, как уже делается в других странах, а можно заниматься во внеурочное время или в форме внешкольных занятий. Недавно мы представили на Государственную премию профессора Бальсевича с его группой сибирских школ: они там перестроили всю систему физического воспитания – то же можно сделать и с футболом. Такой футбол будет игрой щадящей, легкой, главным образом доставляющей удовольствие, он не будет требовать специальных тренировок или, тем более, обязательного участия в соревнованиях. Это свободная игра в свое удовольствие, не более того. И такая форма занятий приемлема не только для школьников, подростков, но и для взрослых мужчин и женщин. Удовольствие и здоровье – вот что главное в таком виде футбола.

Футбол № 2 – скорее всего зрелищный футбол. Такой же, абсолютно такой же, как балет и другие виды искусства-зрелища. Нужно только определить, как минимизировать антикатарсис.

И, наконец, футбол № 3 – это олимпийский, рыцарский футбол. Здесь нужно изменить все. На этом самом верху я бы оставил футбол джентльменский, рыцарский, но нужно изменить правила, исключить грубость: вот так ты можешь толкнуть, а так – не можешь; сбить не можешь, искалечить не можешь; если сбил человека так, что он упал, то это значит, что ты грубо нарушил правила и исключаешься из этой игры до конца матча. Основными здесь должны быть критерии этические и моральные. Это для любителей.

А для профессионалов нужно, видимо, ухитриться сделать так, чтобы антикатарсис был деколонизирован. Дело в том, что от антикатарсиса человек звереет, он уже за себя не отвечает. Но в том, что он делает в игре, не он виноват – виноваты устроители. Значит, нужно все строго канонизировать, сделать так, чтобы он чуть-чуть, в рамках, попрыгал, удовольствие-кайф получил, но в морду чтобы не бил, не орал и чтобы через пять минут все кончилось, чтобы на улицу он выходил абсолютно охлажденный. Как это сделать? Укол, что ли, ему при выходе вкатить (или при входе?) с гарантией: кайф ты получишь ровно на полтора часа, через полтора часа будешь спать, как ребенок?.. Ну что-то в этом роде.

Конечно, сейчас это очень опасно, потому что быстро совершенствуется оружие массового поражения. Вы только на секунду представьте возможность применения ядерного, биологического, компьютерного оружия в местах массового скопления людей (на стадионе, крупной зрелищной площадке) – такая провокация грозит концом мира! Но такое вполне возможно, и это надо предвидеть, чтобы предотвратить и не допустить нигде и никогда.

Переход в этот совершенно новый техногенно-биоло-го-кибернетический мир уже на пороге и требует соответствующих глобальных защитных процедур, совершенно новых систем обеспечения безопасности людей на Олимпийских играх, во время чемпионатов мира по футболу и других крупных (да и локальных) турниров. Это совершенно новые реалии.

Говоря о социальном механизме футбола вообще и сегодняшнего футбола в частности (бразильский, германский, итальянский, испанский…), его воздействии на индивида, группу, толпу, необходимо иметь в виду следующее: здесь есть три плоскости. Во-первых, это бизнес, сложный бизнес. Легионеры: их покупка и перекупка… В футболе эта машина работает отлаженно, четко. Даже неспециалисту видно, что сегодня футбол – это индустрия досуга, причем очень удобная для массового распространения. Во-вторых, футбол, как никакая другая игра, позволяет сосредоточивать огромные массы людей как на стадионах мира, так и у телевизоров. И, наконец, в-третьих, футбол наиболее близко подходит к той черте, за которой начинается риск для жизни. В футболе гораздо больше шансов быть безнаказанно покалеченным на глазах у человека – но именно это так притягивает толпу. В этой теневой культуре очень силен культ насилия. Значит, это контркультура. Это оборотная сторона футбола, как и спорта в целом.

Здесь очень сложно. Я, признаюсь, совершенно потерял интерес к футболу далеко в прошлых десятилетиях, когда матчи были вялые и у нас, и за рубежом: не рисковали люди. Предпочитали не рисковать. Счет 0:1, 0:0 – это было нормально, люди просто выживали. Мне кажется, что в спорте вообще и в футболе в частности очень важно дойти до предельно возможной черты, как в фильме «Вратарь»: герой в отчаянии, вратарь вырывается вперед и забивает гол, все в восторге, все довольны. Я думаю, что такого рода матчам суждено будущее, потому что они заводят людей. И здесь я вижу творческое самораскрытие личности футболиста.

В современном футболе сложно что-то изобретать: здесь очень сильна традиция. Здесь, например, никто не даст сыграть рукой. Эта традиция по инерции протянется еще десятилетия, пока не изменятся обстоятельства.

Что касается того, обладает ли футбол некоей магией, то я согласен с этим только наполовину, потому что все игры обладают магией. Магия – в непредсказуемости игры, а любая игра непредсказуема. Спорт в целом на этом только и держится. Если бы знали, что Отелло определенно задушит Дездемону в самом конце третьего тайма, я думаю, это был бы не спорт, а нечто другое. Ведь как красиво это было сделано!

Является ли футбол культурой после всего сказанного? Культура – это не наука, не здравоохранение, не учеба. Культура распадается на 12 частей. Физкультура и спорт – это всего лишь 1/12 часть культуры наряду с прессой, радио, телевидением, кино. А дальше уже спорт делится на различные части, так что говорить, что футбол – это какая-то субкультура, можно лишь в зависимости от точки отсчета. Мы можем говорить об удельном весе спорта в жизни общества, об удельном весе футбола в спорте. Мы можем говорить о мире футбола, о культуре футбола, о философии футбола (равно как о мире, о культуре, о философии рыболовства, охоты).

Как контр культура футбол выступает тогда, когда он превращает человека в зверя, в толпу фанатов. Это безусловно воинствующая контр культура, и здесь справедливо ставить вопрос о массовом психозе, о том, что футбол – это способ выплеснуть отрицательную энергию. Ни волейбол, ни плавание, ни легкая атлетика такой возможности не дают. У волейбола не хватает одного, не хватает другого, третьего – футболу тоже чего-то не хватает, но меньше, чем волейболу или другим видам спорта. Футбол – первый среди равных, наиболее крупный благодаря своим особенностям.

Формирует ли футбол социальный тип или подтип, какую-то особую личность? Особую личность – я бы не сказал. А вот группа, спортсмены, которые занимаются схожими видами спорта профессионально, – они однотипны. Психологически ближе всего к футболистам, может быть, гандболисты, волейболисты. Когда ставится цель победить любой ценой, у человека вырабатываются бойцовские качества, грубость. Можно лишь догадываться, что творится в раздевалках, когда разбирают игру, что говорит тренер, – понятно, там не стесняются.

А тренер? Он должен быть со своими «солдатами», иначе его не поймут. Он не должен их бояться психологически. Страх – дополнительный допинг. У футбольного тренера своеобразная психология: он готовит своего подопечного сбить с ног другого человека и, возможно, искалечить. Это очень непростая вещь. В футболе то, что к нему притягивает, и то, что отталкивает, – одно и то же. Этого нет, пожалуй, ни в одной другой игре (ну кроме, разве, хоккея): чтобы тараном сбить человека, зная, что он упадет с раздробленным коленом! Злейший человек, – это, конечно, не каждому дано.

Почему великие игроки редко становятся великими тренерами? Я все-таки считаю, что это разные профессии. Одна профессия сродни учительской, воспитательской, другая – это, как ни крути, тяжелый физический труд. Это не значит, что футболисту не надо думать головой – надо, это же не монотонное копание лопатой. Но прежде всего труд футболиста, конечно, – это разновидность тяжелого физического труда.

О творчестве, о вдохновении в футболе говорить трудно, но следует. Можно вдохновенно играть из-за страха: перед тренером, перед толпой зрителей, которая здесь же вынесет свой приговор. Только применимы ли здесь слова «творчество», «вдохновение»? Вот когда за родную деревню, когда за Россию, «Вперед, за Родину!» – это да!

В футболе, конечно, как и во всех играх, главное – победа. Если мы проведем аналогию с рыцарским турниром, то вообще получится один к одному: массовый турнир, только без лошадей, без копий, с очень четко поставленной задачей – пробиться любой ценой сквозь все препятствия и победить.

Поделитесь на страничке

Следующая глава >

sport.wikireading.ru

AUTO.RIA – Обзор Lada Xray: Профессор «Икс»

«АвтоВАЗ» решил уйти в новый год с двумя крупнейшими проектами последних лет. О новой модели Лада Веста мы уже говорили, а сегодня расскажем о другой машине, которая, в силу более позднего выхода на рынок, осталась немного в тени — Лада Иксрей.

Кузов Лада Иксрей

Впервые Lada Xray в качестве прототипа увидели на автосалоне в Москве еще в 2011 году. Дизайном концепта занимался сам Стив Маттин, на то время не так давно вступивший в компанию «АвтоВАЗ». Изначально машина была построена в кузове кроссовер, однако компания решила создать на его основе также и хэтчбек. Именно эта модификация ступит на конвейер уже 15 декабря этого года. Впрочем, сами представители марки любят называть модель хэтчбеком с повышенными показателями проходимости. Такое право им дает 170 мм дорожного просвета машины. Отметим, что проект кроссовера Лада Иксрей также должен появиться на свет в качестве отдельной боевой единицы. По крайней мере, изначальный план компании «АвтоВАЗ» включал в себя инициативу выпуска модели под наименованием Cross.

Gallery: Lada Xray | 7 фото | Delete

Судя по фото Лада Иксрей, серийная версия не получила особых визуальных отличий от концептуальной модификации.

Новинка построена на базе Renault Sandero Stepway, однако носитель логотипа «АвтоВАЗ» превзошел своего донора по размерам. Длина Lada XRay составит 4164 мм, ширина – 1764 мм, высота – 1570 мм, а размер колесной базы достигнет 2592 мм. Для сравнения Sandero Stepway на 84 мм короче, на 7 мм уже и на 48 мм выше, а его колесная база меньше на 3 мм. Даже багажник у Sandero меньше на четыре литра с показателем в 320 литров. Впрочем, при сложенных сидениях объем свободного пространства у автомобилей равнозначен – 1200 литров.

Inform: Тип: Плашка Купить Delete

Двигатели Лада Иксрей

Некоторые моторы нового Lada Xray будут знакомы, опять таки, по линейке агрегатов Сандеро. Под капотом Лада можно будет найти двигатели объемом 1,6 и 1,8 литра, выдающие 114 и 122 лошадиные силы соответственно. Также предусмотрен новый 106-сильный 1,6-литровый мотор.

Все двигатели такого объема будут сочетаться с механической коробкой передач от компании Рено, а вот 1,8-литровая версия получит роботизированную трансмиссию разработки «АвтоВАЗа», которая также предусмотрена на модели Веста. Со 106-сильным мотором хэтчбек, как уверяют в «АвтоВАЗе», сможет разгоняться с нуля до ста км/час за 11,9 секунды, что на 0,7 секунды медленнее, чем Sandero Stepway со 102-сильным двигателем. 114-сильная версия Лады наберет первую сотню за 10,3 секунды, а 122-сильная выполнит трюк за 10,2 секунды. В компании также предрекают, что средний расход топлива на всех версиях составит от семи до восьми литров на сто километров.

Цена Лады Иксрей

Купить Ладу Иксрей можно будет в следующем году. По предварительным данным, стоимость машины составит порядка 12 000 долларов, притом что за седан просят минимум 7 850 долларов. В первый день продаж Лада Веста был реализован весь первый тираж модели, который насчитывал 1 500 экземпляров. «АвтоВАЗ» надеется, что и Иксрей сделает свой первый шаг на рынке с таким же успехом.

Резюме

Обе машины, Веста и Иксрей, позиционируются как модели «для простых людей». Но в то же время, они должны заменить собой импортные автомобили, которые все менее охотно приезжают на российский рынок. Об этом заявил президент России Владимир Путин. И тем не менее, заменить импортные машины в полном объеме «АвтоВАЗ», несмотря на свои старания, сможет едва ли. Если речь идет о недорогих авто для «рабочего класса», Иксрей, наравне с седаном Веста, станет достойным игроком и радужной альтернативой, но вот более щепетильным клиентам ВАЗу пока что предложить нечего. И даже выход версии Cross не сможет изменить положение вещей.

auto.ria.com

Георгий Гуревич ИГРА В «НИЧЕГО НЕ ВЫЙДЕТ» | Старая Гвардия

ПОЯСНЕНИЯ ДЛЯ ПОСТАНОВЩИКА:

Действие происходит в будущем, желательно, не слишком отдаленном.

На сцене комната будущего, вероятно, в летающем доме. Мебель будущая и одежды будущие, и у стены отопления сушатся крылья хозяйки, и кибер-домовые, напоминающие ящериц, слизывают и всасывают пыль. На сцене люди в одеждах будущего, но лицом похожие на нас. И ведут они себя похоже: сидят, пьют чай, вертят в руках ложечки и спорят самозабвенно, как какие-нибудь студенты двадцатого века.

Их пятеро. Пять молодых профилактиков, врачей по-нашему.

ЛАДА — хозяйка дома, молодая мать, красивая и знающая, что ее считают красивой, способная и знающая, что ее считают способной.

НИНА — ее подруга. Любит бурно восхищаться.

ТОМ — муж Нины, африканец, говорит по-русски неуверенно. Он человек уравновешенный, в кругу друзей олицетворяет расчет, порядок и справедливость.

КИМ — рослый, грузноватый, сильный и добрый. Привык взваливать на свои плечи самый большой груз.

СЕВА — человек общительный и думающий, что люди в его обществе должны беспрерывно смеяться. Другие не всегда оценивают его усилия.

Шестой участник — на гостевом экране:

ПРОФЕССОР ЗАРЕК — когда-то их учитель и руководитель, а ныне руководитель всей научной работы на Земле.

ЖАЛОБА ПЕРВАЯ:

НЕ ХОЧУ БЫТЬ НЕКРАСИВЫМ

3АРЕК: Вы спрашиваете насчет Красноглазки, друзья? О, тут мы довольны. Необратимые изменения появились только после тридцать второго омоложения. И мы не думаем, что человек менее вынослив, чем морская свинка.

ТОМ: Тридцать два на тридцать. Около тысячи получается.

3АРЕК: Да, мы так и полагаем — люди будут жить около тысячи лет.

НИНА: Ой, как хорошо!

ЗАРЕК: Хорошо, Ниночка?

ЛАДА: А разве вы сомневаетесь?

3АРЕК: А мне нельзя забывать о сомнении. Раньше проще было. Я, засучив рукава, шел в лабораторию. Не думал, где остановиться, где поворачивать. Играл на выигрыш, а сейчас в «ничего не выйдет». Не слыхали про такую игру! А может, поиграем вместе — будет полезно. Сейчас я вас научу. У каждого будет своя роль. Скажем, Сева — истец. Он недоволен жизнью, он жалуется. Кто у нас главный конструктор — Том? Том вносит практическое предложение, как исправить беду, недовольного сделать довольным. Ким будет мечтателем, энтузиастом — подойдет такая роль Киму? Ким расскажет нам, как все хорошо получится, если послушать Тома. А ты. Ладушка, твоя рель главная — ты будешь скептиком. Твоя задача разбить Тома, доказать, что ничего у него не выйдет, и разбить Кима, доказать, что его мечта ничего не даст. Кто остался без работы? Нина? Ты будешь зрительным залом, греческим хором, общественным мнением и радиокомментатором. А я попробую быть судьей. Впрочем, чтобы задать тон, по совместительству стану первым жалобщиком. Начинаем?

Я — Зарек Антон, профессор профилактики и член Совета Планеты, приношу жалобу на неподвижность человеческой внешности. Я приношу жалобу, как пострадавший, потому что я всю жизнь прожил смешным коротышкой, и женщины не хотели идти за меня замуж, они боялись, что их дети будут похожи на меня. И любимые ученики, хотя и слушали меня внимательно, но за глаза называли Гномом и еще похуже.

Я приношу жалобу также от имени всех калек, изуродованных болезнью или несчастным случаем, от имени всех некрасивых от рождения, в том числе девушек-дурнушек, слишком толстых или костлявых, длинноносых, плосколицых, зубастых или лупоглазых, от имени хороших девушек, милых, добросердечных, умненьких, которыми пренебрегают поверхностные любители внешности. Внешность, мешающую счастью, прошу заменить.

Том, консультант-конструктор, объясни суду, как можно выполнить мою просьбу.

ТОМ: Профессор, в вашей жалобе много жалоб, их мы разложим по полочкам. Нас учили так: тело имеет разные системы регуляции. Много есть нянек у тела. Я помню всех нянек. Первая — наследственное управление: хромосомы, белки, сами себя регулирующие. Белки растят ткань. Над ними вторая нянька — химическое управление: кровь матери, потом гормоны желез. Над ними — вегетативная нервная система, над ней — мозг с эмоциями и рассудком, над ними — внешняя среда.

Кто виноват: среда, нервы, железы, хромосомы! Где причина! Грубое нарушение — хирургическое — легче лечить.

СЕВА: Например, руку оторвали, ногу или голову.

ТОМ: Руку — да, ногу — да, голову — нет. Если руки нет, изготовляем ее из выращенных искусственно тканей, приставляем — прирастает. Форма лица — тонкое нарушение. Берем ядро клетки, изучаем, меняем программы, одни клетки заставляем расти, другие — нет. Самое сложное — общий план организма. Все надо исправлять. Говорим пациенту: «потерпи». Эта первая твоя жизнь — черновая жизнь. Дойдешь до старости, будем тебя исправлять. Исправим возраст, исправим хромосомы, исправим внешность. Начнешь с самого начала, младенцем будешь. Все. Так я говорил, профессор Зарек?

3АРЕК: Я судья, мое слово последнее. Конструктор-консультант высказался. Ким, адвокат-мечтатель, что ты скажешь? Что даст замена внешности людям?

КИМ: Я представляю себе, это будет выглядеть так: где-нибудь в Москве, скажем, у площади Пушкина, где сейчас Институт красоты, расположился целый городок. Квартал красоты. Том прав: там есть разные институты, делающие различные операции. Есть хирурги, которые чинят всякие переломы, приставляют недостающие руки-ноги...

СЕВА: Холодные сапожники медицины.

КИМ: Есть художники, которые меняют внешность, делают эскизы нового лица.

СЕВА: Перелицовка, кройка, шитье. Медицинские портнихи.

КИМ: Но меня интересует главное здание: Институт новой жизни. Я старик, мне за восемьдесят, меня предупредили, что я неизлечимо болен. В те времена не скрывают от больного его судьбу. Что мне горевать, я же знаю, что жизнь не кончена, кончена только старость: время подведения итогов. Пенсионный мой отпуск от трудов приходит к концу, и пока есть силы, пока голова ясна, надо обдумать с конструктором план моей будущей жизни и будущего тела. «Каким же вы хотите быть! — спрашивает он. — Вот почитайте каталог: списки темпераментов, эскиз лиц. Выбирайте». И он вынимает книгу, чтобы заполнить мой заказ на внешность.

НИНА: Надо же!

СЕВА: Ателье, типичное ателье. И через неделю первая примерка: новое тело сметано на живую нитку.

КИМ (хладнокровно): Я говорю конструктору: «В этой жизни я был крупным, грузным, неповоротливым, не в меру спокойным человеком. Теперь я хочу быть тощим, подвижным, порывистым, смуглым испанцем с черными усиками и гитарой. Я хочу бешеных танцев и стремительных темпов. Хочу любить страстно и страстно возмущаться. Запишите мне внешность и огненный темперамент южанина.

ЛАДА: Вот когда наружу выходят тайные мечты.

КИМ: Вторая жизнь у меня темпераментная и бурная. Девушкам от меня нет покоя. Мне интересно, что они чувствуют сами, и на третий раз я становлюсь женщиной. Просто так, чтобы узнать таинственную женскую натуру. Таится там что-нибудь или нет?

СЕВА: Ким, не подавай такой мысли. Ведь все женщины хотят стать мужчинами и станут. И не в кого будет влюбляться. И род человеческий прекратится.

ЛАДА: Не воображайте, мальчики. Я никогда не хотела стать мужчиной. Ваша жизнь вдвое бедней нашей.

КИМ: Дадут мне говорить, в конце концов! Профессор, где ваш колокольчик! Разговоры у вас на суде! Итак, я прожил одну жизнь женщиной. Испытал их радости и отверг. Снова прихожу к конструктору в Дом Красоты Человеческой. Говорю: «Когда я был пятимесячным зародышем, у меня были жаберные щели. Жабры не развились, были подавлены гормонами. Давайте переделаем. Пусть на этот раз они вырастут. Следующую жизнь я проживу человеком-амфибией... Пусть будут люди разной конституции: русалки в воде, крылатые сильфы в воздухе, саламандры в огне вулканов, под землей, в ядрах планет...

НИНА: Ой, Ким, тебя понесло!

СЕВА (шепотом): Хорошо, что он не упоминал гномов.

ЗАРЕК: Ты кончил, Ким? Ладушка, твоя очередь. Можешь ты доказать, что хлопотать не стоит и нечего из хлопот не выйдет!

ЛАДА: Проще простого. Знаете, учитель Зарек, я как-то настраивалась для серьезного спора, никак не ожидала, что эти юнцы понесутся вскачь, не разбирая дороги, забыв о простейшей логике. Действительно, не стоит хлопотать, Ким, и ничего не выйдет у тебя, Том. То есть выйдет то, что нужно на самом деле, выйдет помощь калекам, выйдет исправление внешности, приведение ненормального к норме. Но это делается и сейчас: приживление органов, пластические операции на лице. А полное изменение внешности не выйдет. Ведь план организма надо менять в зародышевой клетке. А из этой клетки вырастет младенец-несмысленыш. С миром он будет знакомиться заново. И он будет не ты — другой человек, ничего о тебе не знающий, совсем на тебя непохожий, меньше похожий, чем твой сын. А ты кончишься, ты прекратишься. Получится прекращение жизни, а не продление.

ТОМ: Я могу написать все, что помню, своему продолжению. Оно прочтет и заучит.

ЛАДА: Ты можешь написать своему сыну, любому человеку, и любой человек, прочтя твои мемуары, не станет Томом. Ладно, ты не успел подумать, потом придумаешь что-нибудь получше. Но даже если Том-конструктор предложит осуществимое, пользы не будет, стараться не стоит, Ким. Твоя жена будет плакать: «Верните мне Кима! Моего Кима — громадного, доброго, неуклюжего, неторопливого, того, которого я люблю». А ей приведут тощего испанца с усиками и страстями или, еще хуже того — незнакомую девушку с воспоминаниями Кима в голове. Какой же это Ким? Женщина плачет. Мужа-то ей не вернули.

СЕВА: Смотри-ка, нашла, что ответить.

НИНА: Мальчики, вы разбиты, сдавайтесь.

ТОМ: Не совсем...

КИМ: Подожди, ты не совсем ответила...

ЛАДА: Профессор скажет, ответила я или нет. Ваше решение, судья?

ЗАРЕК: Итоги подведем потом, друзья. Пока я доволен, дискуссия пошла правильно. Но ведь, наверное, есть еще жалобы. Не только внешностью вы недовольны. Сова-истец, нет жалоб больше? Ну, все равно, жалуйтесь, кто хочет.

ЖАЛОБА ВТОРАЯ:

НЕ ХОЧУ ЗАБЫВАТЬ

НИНА: Профессор Зарек, можно, я пожалуюсь?

СЕВА: Тихо! Жалуется общественное мнение и радиокомментатор.

НИНА: Отстань, Сева. Учитель, я жалуюсь на память. Вот вы знаете, как я все забывала, когда училась. Но это неважно...

СЕВА: Для врача довольно важно.

НИНА: Я хочу сказать, что я забываю очень важные и приятные вещи. Даже любимых людей забываю...

СЕВА: Тома забыла? Бери свои слова назад.

ЗАРЕК: Сева, ты, и правда, не мешал бы. Пусть доскажет…

НИНА: Я говорила не про Тома, я имела в виду свою бабушку. Она играла со мной, и возилась, и гуляла... Я очень любила ее... а сейчас не могу вспомнить ее лица. У меня есть кинопортрет, но там бабушка молодая и не такая добрая, не домашняя. И про Тома отчасти верно: тоже забываю. У нас был счастливый день, самый счастливый. Мне бы хотелось помнить этот день со всеми подробностями и переживать снова — от утра и до ночи. А я уже не помню все. Вот и с книгами так: волновали душу, а потом забылись. И учебники тоже надо бы знать наизусть с первого чтения, не перечитывать и выучивать.

ЗАРЕК: Не надо прибедняться, память у тебя нормальная. Всем людям свойственно забывать. Давайте, товарищи, так сформулируем жалобу Нины: «Я теперь буду жить до тысячи лет и не хочу забывать все свои первые молодости. Даже сейчас — об одной молодости — я помню меньше, чем хотелось бы». Том, есть у тебя предложения?

ТОМ: Я буду думать вслух, при всех. Мы знаем: в автоматах тоже есть память и забывание. Мы выключаем у них все записанное, чтобы освободить место для новой задачи. И люди тоже помнят главное — самое нужное. То, что требуется редко, выключаем. Освобождаем мозг для новой задачи. У мозга громадная память, но не бесконечная. Между лбом и затылком не так уж много места.

ЗАРЕК: Есть и другие мнения. Том. Иные считают, что у мозга громадные неиспользованные резервы. Предполагают также, что мы на самом деле не забываем ничего, только не можем припомнить сразу. Но прошлое может всплыть неожиданно и с мельчайшими подробностями.

ТОМ: Я продолжу, профессор Зарек. У меня пока одно предложение, и я думаю, единственно доступное. В машинах, когда нужно увеличить производительность, есть два пути: новая конструкция или больший объем. Я не уверен, что мы сумеем придумать новую конструкцию мозга. Значит — объем. Но на тридцать жизней нужна память в тридцать раз больше. Лада и Нина закричат: не хотим такого мужа. Голова, как котел.

НИНА: Ужас какой! Во сне приснится, умрешь от разрыва сердца.

ТОМ: Лучше будет: вторая голова отдельно.

СЕВА: То есть как: насаживать и отвинчивать? Вешать в передней на вешалку?

ТОМ: Я имею в виду — искусственная голова. Такая автосекретарша, поменьше, чем собачка на ремешке. Ты гуляешь, она бежит рядом, слушает, запоминает.

СЕВА: Обнюхивает ноги...

ТОМ: Вечером включил, голова показывает. Ненужное стер. Когда голова заполнилась, снял, положил в шкаф. Одна голова — для книг, другая — для путешествий.

НИНА: Ой, ребята, я обязательно растеряю все свои головы.

СЕВА: Старые, ненужные головы валяются в канавах. В газетах объявления: «Потеряла голову».

ТОМ: Ким, выручай, меня засмеяли со всех сторон.

КИМ: Нет, я поддерживаю искренне, с чистым сердцем. Это очень хорошо придумано. В особенности нужно будет к старости — ко временной старости, к периоду подведения итогов между очередной и следующей молодостью. Только я не хотел бы этих секретарш-собачек на привязи. Пусть будет второй мозг, как-то связанный с естественным, подключенный, что ли. Я запоминаю — в нем отражается. Я забываю — в нем остается. В старости, когда сидишь в кресле, перебираешь воспоминания. Подключил голову с путешествиями — вот странствия молодого Кима: полет в Антарктиду, на Луну. Вот голова с книгами рассказывает тебе Пушкина и Шекспира наизусть. Сел за работу — вот голова-справочник, все факты и цифры в ней. Для души хорошо и для дела хорошо. По-моему, Ладе нечего возразить.

ЛАДА: Ладе действительно нечего возразить, потому что не на что возражать. Лада слышит новые вычурные названия для старых, давным-давно известных вещей. Голова-справочник в обычной жизни называется энциклопедией. Взял нужный том, полистал, нашел. И незачем простое слово «читать» заменять хитро придуманным «подключать голову». Голова с путешествиями — видовая фильмотека. Возьми там любой маршрут, зачем повторять свой собственный. Голова с книгами — это библиотека. Всегда она будет полнее твоей собственной головы. Что остается? Личные переживания? Но недаром, Ким, ты предназначал их для бездеятельной старости. Ты сделал это невольно и не случайно. Потому что старые переживания особенно дороги тому, у кого будущих нет. Но профессор Зарек обещает мне тысячу лет, тридцать две юности. Я иду в будущее, думаю о нем. Главное из прошлого я помню, главное — унесу, сброшу только ненужный груз. Природа недаром придумала забывание, это было великим и не первым ее изобретением. Амеба не забывает ничего и червяк тоже... Все знают от рождения, все умеют, что им полагается, ничего не забывают и ничего не приобретают. Человек узнает при жизни больше всех, ему и забывать надо больше всех, отсеивать лишнее. Мне подарили кучу лет жизни, я увижу страшно много и почти все забуду. Но главное-то я отберу, возьму с собой. У меня будет одна голова, но заполненная главным. А траченные молью воспоминания мне не нужны, у меня будущее есть. У вас его нет почему-то.

ТОМ: Вы все еще воздерживаетесь, профессор? Я имею возразить много. Лада спорит неверно. Но я хочу испытать Ладу. У меня есть жалоба, которую женщина должна поддержать. Можно?

3АРЕК: Давай!

ЖАЛОБА ТРЕТЬЯ:

ПУСТЬ ОНИ РАСТУТ БЫСТРЕЕ

ТОМ: Я — Нгакуру Том, ординарный врач и отец двух детей — девочки и мальчика — приношу жалобу на природу. Я недоволен, что дети растут и учатся так медленно. Только через год они научились ходить, только через год — извините за неприличие — научились не делать в штаны. Три года им нужно, чтобы научиться творить на одном языке, еще три года они будут учиться читать и писать. Они будут учиться около двадцати пяти лет. Это целая моя жизнь. Мои дети никогда не будут мне товарищами. Вот моя личная жалоба. И есть еще жалоба всего человечества. Половину трудов человечество тратит на кормление, воспитание, учение и приспособление к жизни медленно растущего человека. Шаг вперед и шаг на месте. Учителя, воспитатели, медики и три четверти женщин поглощены этим неполноценным человечком.

НИНА: Ом говорит, что нами дети — неполноценные! Том, я с тобой развожусь!

ТОМ: Что ж, биолог не будет спорить: расти можно быстрее. Китенок через год после рождения весит пять тонн. Человек ест два-три килограмма в день, прибавляет два-три килограмма в год. Это медленность необязательная. Физика и химия не запрещают расти быстрее. Физиология не запрещает учить быстрее. Человек запоминает сразу, долго закрепляет. Надо придумать быстрое закрепление. Все, я сказал.

КИМ: Том высказал существо дела. Моя задача — живописать. Итак, родился сын — еще один у Нины или у Лады. Назовем его Гвидоном, потому что «растет ребенок там, не по дням, а по часам», как в «Сказке о царе Салтане». Нет у матери бессонных ночей, возня с пеленками кратковременная. Уже на третий день врач-наблюдатель говорит: «ребенок подрос, ножки окрепли, учите его ходить». Программа управления ходьбой передается на мозг и на нервы биотоками, диктуется вся целиком. Вот радость-то: от врача ребенок бежит своими ножками к маме. Неделя отдыха, закрепление пройденного, ребенка учат говорить, потом читать. Вся математика — от сложения до синтетического исчисления — вкладывается в шесть приемов. Необыкновенно интересно для специалистов разрабатывать эти обязательные программы, так сказать, исходные платформы мышления. Через месяц Гвидон — взрослый человек, самостоятельный, он уже начинает выбирать дело своей жизни. И мама не нарадуется на сына, могучего умного, ученого.

СЕВА: Лада, отказывайся от слова. Ты же сама мечтаешь о взрослом умном сыне.

ЛАДА: Я не понимаю, мальчики, вы меня разыгрываете, или вы действительно такие бездарные сухари? Чтобы я поддержала Кима? Да никогда в жизни! У меня — женщины — а два раза больше радостей, чем у вас! Ведь когда человек растет, все в нем радует. Научился говорить «мама» — радость, ложку держит сам — ликование. В рот сует, щеки кашей измазал — великолепно. Знакомится с миром, соображает, рассуждает по-своему — наслаждение. У меня племяшка есть, я с ней гуляла как-то весной. Показываю лунный серп, спрашиваю, что это такое? Говорит: «Теп», — хлеб на ее детском языке. Луна похожа на ломоть, а что хлеб на небе висеть не может, этого она не знает еще. Другой раз спросила, что такое бог. Интересно, как ответит. Подумала и лепечет: «сыр вороне». Стих запомнила: «Вороне где-то бог послал кусочек сыру. Выходит у нее: бог это некто, сыр посылающий воронам. Ваши штампованные детки сумеют так замечательно ошибаться, знакомясь с миром? Все они будут правильными и одинаковыми до тошноты.

Нет, друзья, растить человека хлопотно, но это радостные хлопоты. Без этой радости у меня полжизни убавится, лучшая половина исчезнет. И дело тут не только в эгоизме. Живой человек — это индивидуум, неповторимая личность. А ваши штампованные станут отсталыми со своими с детства заполненными мозгами. И по всему свету придется разыскивать неповторимых, которых вырастили самоотверженные и неповторимые мамы.

СЕВА: Дайте мне скорей слово, профессор. Я вошел в азарт, мне интересно: может ли кто-нибудь угодить Ладе? Лада, сжалься, я обращаюсь не к твоему уму сокрушительному, а к нежному женскому сердцу. Есть жалостливая, прежалобнейшая жалоба, попробуй устоять.

ЖАЛОБА ЧЕТВЕРТАЯ:

ПУСТЬ НЕ БУДЕТ НЕСЧАСТНЫХ В ЛЮБВИ

СЕВА: Я, Шумский Всеволод, сын собственных родителей, умоляю высочайший суд рассмотреть мою просьбу. Я ходатайствую за несчастных влюбленных. Не за себя, сына собственных родителей. Я был несчастлив в любви тысячу раз, но уже привык, закалился и нахожу утешение со скоростью спринтера на стадионе. Есть у меня, однако, безутешный друг, толковый и справедливый человек, но в чувствах медлительный, как улитка (Он покосился на Кима). Будучи младенцем, он влюбился в одну девочку (все знали, что речь идет о Ладе). Ничего себе, смазливенькая девочка, хотя очень острая на язык. Я бы в одном городе боялся с ней жить, не то, что в одной квартире. Но друг мой вздыхал десять лет. Я простудился от этого сквозняка, схватил воспаление среднего уха. Наконец, он собрался сделать предложение, получил мгновенный отказ... и еще десять лет собирается, вздыхая, забыть ту девушку. Человек иссох, исчах, не пьет, не ест, только вздыхает. В общем, шутки-шутками, но нельзя же терпеть, чтобы по нашей счастливой планете бродили угрюмые тени с вытянутыми носами. Я прошу навести порядок. Переделайте сердца так, чтобы на любовь отвечали любовью. На сильную сильной, на жиденькую — жиденькой. Изобретите приворотный корень. Или если нельзя приворот, если приворот это насилие над личностью, изобретите отворот хотя бы. Токи, облучения, порошки три раза в день перед едой, и жестокосердая забыта, человек обрел спокойствие. Так можно?

ТОМ: Я затрудняюсь. Мы проходили законы памяти, законы роста, законы развития. Но в учебниках ничего нет о законах любви, верно, профессор?

3АРЕК: Да, в учебниках о любви мало. Любовь мы стесняемся исследовать, считаем неделикатным. На самотек пустили любовь. Вообще-то законы есть, конечно. Самый примитивный: «противоположности сходятся». Маленьким нравятся крупные, толстякам — худенькие, мягкотелым — напористые, говорливым — тихие, светлым — черные, и наоборот.

НИНА: Ой, Том, у нас по закону природы!

3АРЕК: Есть и другие законы — посложнее. Там наслаивается биологическое, психологическое, социально-историческое. Я пробовал разобраться, потом отвлекся.

ЛАДА: Хорошо, что отвлеклись.

СЕВА: Осторожно, профессор: она кинется и на вас. Том, молчи, не надо конструктивных предложений. Лада придерется к технике. Не вдавайся в мелочи. Лада, отвечай прямо: тебе обязательно нужны несчастные влюбленные?

ЛАДА: Сева, милый, не изображай меня каким-то монстром, но я не одобряю твоей жалобы. Честное слово, будет хуже. Любовь в ответ на любовь! Полюбит меня какой-то дурачок, я обязана отвечать? Еще хорошо, если полюбит сильно, а вдруг — «жиденько». А я обязана ответить, и будет в моей жизни единственная жиденькая любовь. А если меня полюбят двое сразу, им обоим отвечать? С законами любви еще хуже. Ученые выяснят законы, какие-то будут группы любви наподобие групп крови. И где-то будет Институт Брака, вроде нашего Института Профилактики, и там карточки с дырочками, перфорированные по типам и группам. И машина-сваха, просматривающая десять миллиардов карточек в час. Переберет она всех потенциальных женихов, и получу я извещение: «Лада Грицевич, твой оптимальный суженый-ряженый живет на Огненной Земле». И я полечу туда, как дура... и самое грустное: он мне понравится, я буду с ним отвратительно, скучно, пошло счастлива. И буду чувствовать себя заведенной машинкой. Я не хочу так, профессор. Не хочу прожить жизнь, словно прочесть книгу с заранее известным оглавлением. Хочу лететь на огонь и обжигаться, и пробовать на язык, и отплевываться, и не знать все наперед. Беспомощным помогайте, а мне разрешите прожить жизнь самостоятельно. Несчастливчикам давайте пилюльки для забвения. Но все равно, если они несчастливчики и беспомощные, кто их полюбит и за что?

СЕВА: Вот оно — нежное сердце женщины!

ЗАРЕК: Товарищи, наша дискуссия свернула в сторону. Я бы не ставил сейчас вопрос об изменении эмоций. Чувства у человека древнее рассудка, и природа успела их отработать лучше. Это основа, и очень разумная основа, не хотелось бы ее разрушать. Любовь человека только кажется безрассудной, на самом деле она последовательно ведет к улучшению рода человеческого. И с другими чувствами также. Мы всегда жалуемся на ненасытность, на жадные глаза человеческие. Но эта ненасытность великолепна, если она направлена на труд, на знания. Не будь мы ненасытными, мы бы успокоились на вчерашнем, остановились бы, заснули бы. Так что я попрошу не трогать чувства. В человеческой натуре это главный костяк, главнее скелета.

СЕВА: Профессор Зарек, Лада уже поддавалась, я чуть не победил, но вы поддержали ее в последний момент. Однако я не отступаю. Мне полагается три попытки, как на стадионе, чтобы взять барьер. Я использовал только одну. Позвольте вторую?

ЖАЛОБА ПЯТАЯ:

ХОЧУ БЫТЬ УМНЕЕ

СЕВА: Я, вышеуказанный, приношу еще одну жалобу. Как сказал профессор Зарек, человек авторитетный даже для Лады, природа превосходно отработала чувства, но не успела, всего миллиончик лет был в ее распоряжении, довести до совершенства верхние отделы головного мозга. В результате на свет появляются люди неумные («дураки» — в просторечии), не слишком умные, недостаточно умные и не самые умные, которые могли бы быть умнее. Я принадлежу к числу последних, я могу и захотел бы быть умнее. Я хочу быть умнее, чем Том, конструктор-консультант по мозгу, умнее, чем мудрый профессор Зарек и хотя бы вполовину таким умным, как Лада. Короче, я хочу быть гением. Причем я не ревнив. Пусть другие тоже будут гениями. Каждый гражданин планеты Земля имеет право на гениальность — такой параграф предлагаю внести в основной свод законов третьего тысячелетия.

ТОМ: Голосую «за» обеими руками. Это самое толковое из предложений.

СЕВА: Видите, гениальность уже выглядывает из меня.

ТОМ: Я думаю, что работу можно начинать хоть сегодня: составить списки самых одаренных людей, сделать атом-записи их мозга. Скоро мы будем знать мозг гениального художника, гениального музыканта, другие… Пусть человек первый раз живет по природе — это черновая жизнь. Он осматривает мир, выбирает свое место в мире. Когда начинает жить второй раз, меняет старость на молодость, тогда и мозг меняет — обычный на совершенный. Так он меняет жизнь: он не испанец и не женщина, он — гений...

ЗАРЕК: Между прочим. Ладушка, твоему мужу очень нравилась эта идея. Гхор тоже мечтал растить гениев.

СЕВА: Ну все, я выиграл. Профессор Зарек — за, Гхор — за. Лада — тоже за. В древнейших судах было правило — жена не имеет права свидетельствовать против мужа.

ЛАДА: Но у нас не старый суд, кажется?

СЕВА: Кидается! Лада, смилуйся, я так жажду быть гениальным!

ЛАДА: Я хочу напомнить вам об одной старой-старой книжке. Она была написана в предыстории, еще до Октябрьской революции. Называлась «Первые люди на Луне». Автор Уэллс — англичанин. Он писал раньше, чем космонавты открыли Луну, тогда еще фантазировали всякое, писали, что на Луне есть жители — селениты. И по Уэллсу все селениты — гении, с детства их так выращивают. У гениального художника — один вытаращенный глаз и одна гибкая рука, у гениального скорохода — гениальные ноги, у гениального математика — мозг, но развитый односторонне. И всеми управляет один сверхгениальный мозг — бесформенный, желеобразный, противный, уродливый, беспомощный, как муравьиная матка. Человек отличается от машины кругозором, многообразием, универсальностью. Машины бегают лучше и считают лучше. Но нет машины, которая могла бы и бегать, и считать, и рисовать, и запоминать, и делать еще тысячу дел, как я. Не нужна человеку ваша узколобая гениальность.

СЕВА: Товарищи, я отказываюсь от третьей попытки. Знаете, с Ладой спорить...

ЖАЛОБА ШЕСТАЯ:

НЕ ХОЧУ БЫТЬ ОГРАНИЧЕННЫМ

КИМ: Тогда у меня есть жалоба, если разрешите. В предыдущем случае я был согласен с Ладой. Мне тоже не нравится ограниченность. Я бы хотел прожить жизнь на тысячу ладов, понять каждого человека на Земле, побывать в каждой шкуре. Я хотел бы делится с людьми своими переживаниями и их переживания ощущать. Я так это понимаю (сейчас я выступлю как жалобщик и конструктор и мечтатель сразу): люди соединяют свои мозги, как мускулы, — биотоками. Помните, как на лекции по хирургии профессор своими биотоками водил наши руки! Конечно, тут много будет любителей лезть в знаменитые головы. Для них можно сделать копии. Бывает, что путешественник посетил далекую планету, а мы годами ждем, пока он опишет впечатления, пока там выйдет книга и фильмы. Да и все равно — снова и снимки только бледные копии впечатлений. Пусть он дает свою голову на радиостанцию, и мы, включившись, видим все, что он запомнил. Не все сразу, но кое-что в меня перейдет. Когда люди совещаются, они соединяют головы, думают сообща, зная все мысли друзей. Потом, может быть, сделают большую искусственную голову, итог мышления всего человечества. И мы будем приходить к ней, приобщиться к мудрости истории. И отойдем просветленные.

СЕВА: Ну это уж мистика какая-то, вроде слияния с Буддой после смерти.

ЛАДА: А я не вижу никакой мистики. Опять хитроумные названия давно известных вещей. Слияние мозгов — это разговор, передача мыслей — язык, чтение, всемирная голова — библиотека, а соединением голов мы заняты сейчас: спорим, вырабатываем общее мнение. Перекладывание мозгов — отрывок из «Путешествий Гулливера». Свифт пятьсот нет назад высмеял прожектеров такого сорта, как Ким.

КИМ: Но ты пойми: есть же все-таки разница между словом и мыслью, между речью в сто или тысячу слов и всем содержанием головы. Я пример приводил: хочу не слышать слова, а чувствовать вместе с любимой. Хочу не только смотреть картину, но и чувствовать, как художник, как автор.

ЛАДА: Между прочим, это не твое дело лезть в чужую голову. Это не нужно даже. Главное автор говорит в своей книге. А за пределами книги — сплетни. Важно, что он написал. Какое тебе дело, для чего и почему он писал так, был искренним или привирал, был в хорошем настроении или держался за больной зуб?

НИНА: Ладка, ты циник!

СЕВА: Лада, ты была великолепна сегодня. Я бит, но восторгаюсь, как ценитель великого мастерства спора ради спора.

КИМ: (мрачно): А я не восторгаюсь. Я не люблю пустых словопрений. Лада возражала сегодня против всего на свете. Против улучшения памяти, роста, внешности, чувств и ума. Мы предлагали специализацию и предлагали универсальность. Это противоположности, исключающие друг друга. Где логика? Или это и есть женская логика?

ЛАДА: Я могу объяснить тебе, где логика, гордый мужчина. Все, что вы предлагали, направлено против человека. А человек — лучшее из созданий природы и не так-то просто его усовершенствовать.

КИМ: Я читал, что женщины в истории всегда были оплотом старины. На них опирались цари и священники. Я не думал, что это свойство сохранится до нашего века.

СЕВА: Ким, это уже выпад. Проси прощения сейчас же!

3АРЕК: Ким, сядь! Не возмущайся! Лада вполне логична. Она не консерватор. Она женщина, страж очага и хранитель рода. Мужчина выдумывает, пробует и рискует, его призвание — рисковать. А женщина героически защищает сохранность рода, рода человеческого в данном случае.

ТОМ: Вы согласны с ней, профессор? Это ваш приговор, как судьи?

3АРЕК: Не так просто вынести приговор, друзья, и, конечно, он будет вынесен не сегодня. Согласен ли я с Ладой? Да и нет. Она права и неправа. Права, что ничего не выйдет у вас, и неправа, что ничего не выйдет вообще. Должно выйти. Нужно, чтобы вышло. Ааст Ллун — архитектор неба, автор реконструкции Солнечной системы, говорит, что нелегко быть богом. Нелегко. Но нужно. Необходимо.

Дело в том, что у нее — у природы — есть закон этакого подвижного равновесия. Нельзя шагу ступить, чтобы не нарушить. Один шажок нарушает немножечко, а миллион шагов могут все перевернуть вверх дном.

Все-таки, все мы — люди, мы нравимся себе, любуемся себе подобными, больших отступлений от этого образца не хотим. Немножко — пожалуйста. И Лада не возражала бы, если бы у ее сына лоб был на сантиметр пошире, грудь на тысячу кубиков вместительнее. Но такие изменения были бы достаточны, если бы мы продлили жизнь на десять—пятнадцать лет. А у нас скачок — тысячелетняя жизнь, тридцать две молодости. Это нечто принципиальное, это решительное нарушение равновесия. Пригодны ли мы для тысячелетней жизни с нашим телом, рассчитанным на семьдесят лет? Надеяться на биологию — все само собой приспособится? Но биология работает медленно, тратит миллион лет на создание вида. Вот и приходится нам самим засучив рукава подменять природу, играть в эту самую игру «ничего не выйдет». И мы будем играть, пока не поймем, чего же нам хочется и как этого добиться.

«Знание – сила», 1964, № 12.

www.oldsf.ru

Учитель Лада Сыроватко: «Новый курс возвращает учителя к роли наставника и собеседника» :: Частный Корреспондент

Новости

ГИТИС опубликует работы выпускников в открытом доступе Российский институт театрального искусства - ГИТИС подписал соглашение с Ассоциацией интернет-издателей о передаче выпускных квалификационных работ студентов для размещения на платформе «Научный корреспондент». Полные тексты работ будут доступны всем интернет-пользователям на условиях открытой лицензии с ограничением коммерческого использования (Creative Commons Attribution-NonCommercial 4.0 International). Публикация мотивирует студентов и преподавателей боле ответственно подходить к дипломному исследованию, а также позволить защитить права авторов работ. НовГУ опубликует работы выпускников в открытом доступе 16 февраля в Новгородском государственном университете им. Ярослава Мудрого состоялась лекция президента Ассоциации интернет-издателей Ивана Засурского, который рассказал студентам университета о проекте «Научный корреспондент», возможностях открытой публикации выпускных квалификационных работ, открытых лицензиях Creative Commons, а также результатах исследовательской серии АИИ.

Мнения

Николай Подосокорский

Виртуальная дружба
Тенденции коммуникации в Facebook

Дружба в фейсбуке – вещь относительная. Вчера человек тебе писал, что восторгается тобой и твоей «сетевой деятельностью» (не спрашивайте меня, что это такое), а сегодня пишет, что ты ватник, мерзавец, «расчехлился» и вообще «с тобой все ясно» (стоит тебе написать то, что ты реально думаешь про Крым, Украину, США или Запад).

Марат Гельман

Пособие по материализму
«О чем я думаю? Пытаюсь взрастить в себе материалиста. Но не получается»

Сегодня на пляж высыпало много людей. С точки зрения материалиста-исследователя, это было какое-то количество двуногих тел, предположим, тридцать мужчин и тридцать женщин. Высоких было больше, чем низких. Худых — больше, чем толстых. Блондинок мало. Половина — после пятидесяти, по восьмой части стариков и детей. Четверть — молодежь. Пытливый ученый, быть может, мог бы узнать объем мозга каждого из нас, цвет глаз, взял бы сорок анализов крови и как-то разделил бы всех по каким-то признакам. И даже сделал бы каждому за тысячу баксов генетический анализ.

Дмитрий Волошин, facebook.com/DAVoloshin

Теория самоневерия
О том, почему мы боимся реальных действий

Мы живем в интересное время. Время открытых дискуссий, быстрых перемещений и медленных действий. Кажется, что все есть для принятия решений. Информация, много структурированной информации, масса, и средства ее анализа. Среда, открытая полемичная среда, наработанный навык высказывать свое мнение. Люди, много толковых людей, честных и деятельных, мечтающих изменить хоть что-то, мыслящих категориями целей, уходящих за пределы жизни.

facebook.com/ivan.usachev

Немая любовь

«Мы познакомились после концерта. Я закончил работу поздно, за полночь, оборудование собирал, вышел, смотрю, сидит на улице, одинокая такая. Я её узнал — видел на сцене. Я к ней подошёл, начал разговаривать, а она мне "ыыы". Потом блокнот достала, написала своё имя, и добавила, что ехать ей некуда, с парнем поссорилась, а родители в другом городе. Ну, я её и пригласил к себе. На тот момент жена уже съехала. Так и живём вместе полгода».

Михаил Эпштейн

Симпсихоз. Душа - госпожа и рабыня

Природе известно такое явление, как симбиоз - совместное существование организмов разных видов, их биологическая взаимозависимость. Это явление во многом остается загадкой для науки, хотя было обнаружено швейцарским ученым С. Швенденером еще в 1877 г. при изучении лишайников, которые, как выяснилось, представляют собой комплексные организмы, состоящие из водоросли и гриба. Такая же сила нерасторжимости может действовать и между людьми - на психическом, а не биологическом уровне.

Лев Симкин

Человек из наградного листа

На сайте «Подвиг народа» висят наградные листы на Симкина Семена Исааковича. Моего отца. Он сам их не так давно увидел впервые. Все четыре. Последний, 1985 года, не в счет, тогда Черненко наградил всех ветеранов орденами Отечественной войны. А остальные, те, что датированы сорок третьим, сорок четвертым и сорок пятым годами, выслушал с большим интересом. Выслушал, потому что самому читать ему трудновато, шрифт мелковат. Все же девяносто.

Календарь

Олег Давыдов

Колесо Екатерины
Ток страданий, текущий сквозь время

7 декабря православная церковь отмечает день памяти великомученицы Екатерины Александрийской. Эта святая считалась на Руси покровительницей свадеб и беременных женщин. В её день девушки гадали о суженом, а парни устраивали гонки на санках (и потому Екатерину называли Санницей). В общем, это был один из самых весёлых праздников в году. Однако в истории Екатерины нет ничего весёлого.

Ив Фэрбенкс

Нельсон Мандела, 1918-2013
5 декабря 2013 года в Йоханнесбурге в возрасте 95 лет скончался Нельсон Мандела. Когда он болел, Ив Фэрбенкс написала эту статью о его жизни и наследии

Достижения Нельсона Ролилахлы Манделы, первого избранного демократическим путем президента Южной Африки, поставили его в один ряд с такими людьми, как Джордж Вашингтон и Авраам Линкольн, и ввели в пантеон редких личностей, которые своей глубокой проницательностью и четким видением будущего преобразовывали целые страны. Брошенный на 27 лет за решетку белым меньшинством ЮАР, Мандела в 1990 году вышел из заточения, готовый простить своих угнетателей и применить свою власть не для мщения, а для создания новой страны, основанной на расовом примирении.

Молот ведьм. Существует ли колдовство?
5 декабря 1484 года началась охота на ведьм

5 декабря 1484 года была издана знаменитая «ведовская булла» папы Иннокентия VIII — Summis desiderantes. С этого дня святая инквизиция, до сих пор увлечённо следившая за чистотой христианской веры и соблюдением догматов, взялась за то, чтобы уничтожить всех ведьм и вообще задушить колдовство. А в 1486 году свет увидела книга «Молот ведьм». И вскоре обогнала по тиражам даже Библию.

Александр Головков

Царствование несбывшихся надежд
190 лет назад, 1 декабря 1825 года, умер император Александра I, правивший Россией с 1801 по 1825 год

Александр I стал первым и последним правителем России, обходившимся без органов, охраняющих государственную безопасность методами тайного сыска. Четверть века так прожили, и государство не погибло. Кроме того, он вплотную подошёл к черте, за которой страна могла бы избавиться от рабства. А также, одержав победу над Наполеоном, возглавил коалицию европейских монархов.

Интервью

«Музыка Земли» нашей

Пианист Борис Березовский не перестает удивлять своих поклонников: то Прокофьева сыграет словно Шопена – нежно и лирично, то предстанет за роялем как деликатный и изысканный концертмейстер – это он-то, привыкший быть солистом. Теперь вот выступил в роли художественного руководителя фестиваля-конкурса «Музыка Земли», где объединил фольклор и классику. О концепции фестиваля и его участниках «Частному корреспонденту» рассказал сам Борис Березовский.

Андрей Яхимович: «Играть спинным мозгом, развивать анти-деньги»

Беседа с Андреем Яхимовичем (группа «Цемент»), одним из тех, кто создавал не только латвийский, но и советский рок, основателем Рижского рок-клуба, мудрым контркультурщиком и настоящим рижанином – как хороший кофе с черным бальзамом с интересным собеседником в Старом городе Риги. Неожиданно, обреченно весело и парадоксально.

«Каждая собака – личность»
Интервью со специалистом по поведению собак

Антуан Наджарян — известный на всю Россию специалист по поведению собак. Когда его сравнивают с кинологами, он утверждает, что его работа — нечто совсем другое, и просит не путать. Владельцы собак недаром обращаются к Наджаряну со всей страны: то, что от творит с животными, поразительно и кажется невозможным.

Юрий Арабов: «Как только я найду Бога – умру, но для меня это будет счастьем»

Юрий Арабов – один из самых успешных и известных российских сценаристов. Он работает с очень разными по мировоззрению и стилистике режиссёрами. Последние работы Арабова – «Фауст» Александра Сокурова, «Юрьев день» Кирилла Серебренникова, «Полторы комнаты» Андрея Хржановского, «Чудо» Александра Прошкина, «Орда» Андрея Прошкина. Все эти фильмы были встречены критикой и зрителями с большим интересом, все стали событиями. Трудно поверить, что эти сюжеты придуманы и написаны одним человеком. Наш корреспондент поговорила с Юрием Арабовым о его детстве и Москве 60-х годов, о героях его сценариев и религиозном поиске.