ГлавнаяDmrv датчикЛадаЛада миф

Лада (мифология). Лада миф


Лада (мифология) — Википедия

У этого термина существуют и другие значения, см. Лада. Михаил Нестеров. Два лада

Ла́да — по мнению некоторых исследователей (А. С. Фаминцын, Б. А. Рыбаков и его последователи), божество[1] в славянской мифологии; богиня весны, весенней пахоты и сева, покровительница брака и любви. Большинство учёных, начиная с А. А. Потебни, считают Ладу плодом «кабинетной мифологии», научной фикцией[2][3].

Верным спутником Лады учёными вплоть до середины XIX века считался Ослад, так как брак и любовь всегда находятся рядом с пирами и наслаждениями (ср. в древнегреческой мифологии Гимер и Потос — спутники Афродиты). Впоследствии выяснилось, что этот мифологический образ является фиктивным (см. в статье Ослад).

Содержание

Лада по письменным источникам XV—XVII вековПравить

К наиболее старым письменным источникам, упоминающим Ладу, относятся польские церковные поучениия против язычества первой четверти XV века, опубликованные Станиславом Урбанчиком[4]. Оставившие их церковники принимали за имена языческих богов припевы народных песен.

Начало XV века:

Поляки еще и посейчас около зеленых святок чествуют своих божков: Alado, Gardzyna, lesse… Этим божкам плохие христиане оказывают большую честь, чем Богу: девушки целый год не ходят в костел молиться истинному Богу, тогда как на чествование этих своих божков они привыкли приходить.

1423 год (Ченстоховская рукопись Яна из Михочина):

…наши старики, старухи и девушки не молятся о том, чтобы стать достойными восприятия Святого Духа, но в эти три дня, когда надлежало бы предаваться размышлениям (Троицын день, Духов день…), сходятся старухи, женщины и девушки, но не в храм, не на молитву, а на пляски; не к богу взывать, но к дьяволу: Issaya, Lado, Hely, laya. Если таковые не покаются, то пойдут вместе с lassa, Lado на вечные муки.

1420-е годы:

Запрещаем также пляски и песни, в которых называются имена идолов: Lado, Ileli, lassa, Tya, проводимые во время зеленых святок, когда истинно познавшие Христа должны усердно просить Бога, чтобы им по примеру апостолов воспринять Дух Святой.

В конце XV века Ян Длугош включил в свой пантеон польского Марса под именем бога Лада (Lyada). Матвей Меховский упомянул, что в честь богов поют «старинные песни Lada — Lada, Ileli — Ileli, Poleli, сопровождая их танцами». Но Меховский считал, что Лада — это античная Леда, мать Кастора и Полидевка.[5] В Mater Verborum Лада соотносится с Венерой.

В XVII веке Иннокентий Гизель в своем «Синопсисе»[6] в дополнение к рассказу «Повести временных лет» об идолах князя Владимира записал:

…Четвёртый идол — Ладо. Сего имяху бога веселия и всякого благополучия. Жертвы ему приношаху готовящийся ко браку, помощию Лада мнящи себе добро веселие и любезно житие стяжати. Сия же прелесть от древнейших идолослужителей произыде, иже неких богов Леля и Полеля почитаху, их же богомерское имя и доныне по неким странам на сонмищах игралищных пением Лелюм-Полелем возглашают. Такожде и матерь лелеву и полелеву — Ладо, поюще: Ладо, Ладо! И того идола ветхую прелесть дияволю на брачных веселях, руками плещуще и о стол бьюще, воспевают.

Здесь Лада выступает сначала в мужском роде, а затем как мать Леля и Полеля.

Лада по данным фольклораПравить

Собрано большое число фольклорных песен, рефреном в которых выступает Лада. Ещё в 1884 году анализ этих песен привёл А. С. Фаминцына к выводу, что Лада — богиня брака и веселья, славянская Bona dea, связанная с весенними и свадебными обрядами. Кроме богини Лады, существовал ещё бог Лад (или Ладо), которого он отождествлял, с одной стороны, со славянским Ярилой, а с другой — с Аполлоном Соранским[7].

Польский славист А. Брюкнер в ряде работ высказался против признания Лады древнеславянской богиней, так как, по его мнению, «Ой, Ладо» или «Лада, лель-люли» являются всего-навсего бессмысленным припевом. Появление имени Лады в средневековых источниках он объяснил тем, что ксендзы-иноземцы, плохо понимавшие славянскую речь, сделали из бессмысленного припева особую богиню.[8]

Против существования Лады однозначно высказался и Н. М. Гальковский: «Доказано, что божества Лада не существует… это — измышление наших книжников позднейшего времени». «Откуда взялись новые боги Лада, Лель? Полагаем, что вследствие недоразумения. Лада, лель-люли — это припевы песен… припев в форме ай-люли мог возникнуть вследствие искажения богослужебного слова аллилуйя».[9]

На существовании же Лады и справедливости построений А. С. Фаминцына настаивал Б. А. Рыбаков в «Язычестве древних славян», полагая, что «если исследователь имеет дело со случайным единичным упоминанием того или иного имени или неясного слова, то лучше воздержаться от далеко идущих выводов, но если перед нами находится устойчивый широко распространенный материал, уходящий в глубину на несколько столетий, то мы не имеем права уклоняться от его анализа даже в том случае, если это кажущийся нам простым песенный рефрен». Б. А. Рыбаков выдвинул гипотезу, что культ Лады имеет индоевропейские корни, сопоставляя её с древнегреческой богиней Лето и древнеримской Латоной.

Песенный рефрен «дид-ладо» некоторыми исследователями фольклора воспринимается как прославление Лады вместе с её третьим сыном по имени Дид, бога супружеской любви.

Интерпретация в свете этимологииПравить

О. Н. Трубачёв[10] считает неприемлемыми обе крайности, порождённые неясностью слова — как возведение Лады в ранг божества, так и отнесение этого слова к бессмысленному песенному рефрену. Исследователь трактует слово в контексте славянских терминов родства.

Согласно мнению Трубачёва, праслав. *lada восходит к индоевропейскому корню *aldh- «выросший, зрелый», который дал в германском aldi- «человек». Таким образом, первичным значением славянского слова он считает «старший, муж, мужчина» (ср. упоминание лад — возлюбленных мужей — в «Слове о полку Игореве»). Перенесение этого слова на женщину — вторично. В качестве сравнительного материала Трубачёвым привлекается литовское имя Aldona, которое может восходить к предполагаемому термину родства *alda(s) = др.-рус. лада при помощи суффикса -ona.

Песенный рефрен дед-ладо/дид-ладо восстанавливается для общеславянского как *děd lada, то есть это название старшего родича (дед) и именное определение при нём. Возможно также сопоставление дид с балтийский корнем did- «большой, великий» (лит. didelis «большой», didus «величественный»).

Образ в современной культуреПравить

В неоязычествеПравить

«Ладодение» — праздник, которому многие источники в рунете приписывают древнеславянское происхождение, и который, согласно им же, отмечался у славян ежегодно, 30 марта[11]. Если существование богини Лады, которой якобы посвящён этот праздник — предмет спора среди исследователей славянской культуры, то праздник Ладодения не упоминается вовсе. Праздник эпизодически отмечается неоязычниками и в реальной жизни[12].

Согласно информации, распространённой в интернете, «Ладодение», как и любой другой языческий праздник, сопровождался у древних славян особыми обрядами. Юноши и девушки водили первые весенние хороводы и пели народные песни воспевающие богиню Ладу. Женщины забирались на любые имеющиеся возвышения — горки, стога, крыши домов и т. п., и призывали весну воздевая руки к небу. Также, якобы, в этот день была традиция выпекать хлеб в виде журавликов, которые не только ели, но и использовали как обереги, которые клали как можно выше над дверью, чтобы сохранить жизненное пространство.

Сайт «Календарь праздников» утверждает, что с этим праздником у славян связано поверье, что из сказочной страны — Вырии возвращаются птицы и потому встречая их было принято кобениться — подражать танцам птиц (слово «выкобениваться» до сих пор нередко используется в повседневной русской речи, однако его первоначальные смысл утрачен и ныне используется с иным значением)[13].

  1. ↑ РУССКИЙ БИОГРАФИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ, СЕТЕВАЯ ВЕРСИЯ
  2. ↑ Журавлев А. Ф. Язык и миф. Лингвистический комментарий к труду А. Н. Афанасьева «Поэтические воззрения славян на природу». — М.: Индрик, 2005. — С. 229.
  3. ↑ Топорков А. Л. Кабинетная мифология // Славянская мифология: Энциклопедический словарь. — М.: Международные отношения, 2002. — С. 212.
  4. ↑ Urbanczyk S. Religia…; Рыбаков Б. А. Язычество древних славян, Лада
  5. ↑ Рыбаков Б. А. Язычество древних славян, Лада, а также Bóstwa Słowian.
  6. ↑ Гизель, Иннокентий Киевский синопсис. Про Идолов
  7. ↑ Фаминцын А. С. Божества древних славян. СПб., 1884. С. 254—274.
  8. ↑ Brueckner A. Mitologia polska. — In: Encyklopedii Polskij. Krakow, 1918, c. 158—160.
  9. ↑ Гальковский Н. М. Борьба христианства… Издание 1913—1916 годов. Т. I. С. 35; Т. II. С. 295.
  10. ↑ Трубачев О. Н. История славянских терминов родства и некоторых древнейших терминов общественного строя. М.: Изд-во АН СССР, 1959. С. 99-102.
  11. ↑ Нигма.ру
  12. ↑ Фото@Mail.Ru: Московский Клуб друзей : Центр Суряница. Ладодение 2007
  13. ↑ Ладодение — 30 марта. История и особенности праздника в проекте Календарь Праздников 2010

ru-m.wiki.ng

Лада (мифология) — Википедия

У этого термина существуют и другие значения, см. Лада. Михаил Нестеров. Два лада

Ла́да — по мнению некоторых исследователей (А. С. Фаминцын, Б. А. Рыбаков и его последователи), божество[1] в славянской мифологии; богиня весны, весенней пахоты и сева, покровительница брака и любви. Большинство учёных, начиная с А. А. Потебни, считают Ладу плодом «кабинетной мифологии», научной фикцией[2][3].

Верным спутником Лады учёными вплоть до середины XIX века считался Ослад, так как брак и любовь всегда находятся рядом с пирами и наслаждениями (ср. в древнегреческой мифологии Гимер и Потос — спутники Афродиты). Впоследствии выяснилось, что этот мифологический образ является фиктивным (см. в статье Ослад).

Лада по письменным источникам XV—XVII веков[править | править код]

К наиболее старым письменным источникам, упоминающим Ладу, относятся польские церковные поучениия против язычества первой четверти XV века, опубликованные Станиславом Урбанчиком[4]. Оставившие их церковники принимали за имена языческих богов припевы народных песен.

Начало XV века:

Поляки еще и посейчас около зеленых святок чествуют своих божков: Alado, Gardzyna, lesse… Этим божкам плохие христиане оказывают большую честь, чем Богу: девушки целый год не ходят в костел молиться истинному Богу, тогда как на чествование этих своих божков они привыкли приходить.

1423 год (Ченстоховская рукопись Яна из Михочина):

…наши старики, старухи и девушки не молятся о том, чтобы стать достойными восприятия Святого Духа, но в эти три дня, когда надлежало бы предаваться размышлениям (Троицын день, Духов день…), сходятся старухи, женщины и девушки, но не в храм, не на молитву, а на пляски; не к богу взывать, но к дьяволу: Issaya, Lado, Hely, laya. Если таковые не покаются, то пойдут вместе с lassa, Lado на вечные муки.

1420-е годы:

Запрещаем также пляски и песни, в которых называются имена идолов: Lado, Ileli, lassa, Tya, проводимые во время зеленых святок, когда истинно познавшие Христа должны усердно просить Бога, чтобы им по примеру апостолов воспринять Дух Святой.

В конце XV века Ян Длугош включил в свой пантеон польского Марса под именем бога Лада (Lyada). Матвей Меховский упомянул, что в честь богов поют «старинные песни Lada — Lada, Ileli — Ileli, Poleli, сопровождая их танцами». Но Меховский считал, что Лада — это античная Леда, мать Кастора и Полидевка.[5] В Mater Verborum Лада соотносится с Венерой.

В XVII веке Иннокентий Гизель в своем «Синопсисе»[6] в дополнение к рассказу «Повести временных лет» об идолах князя Владимира записал:

…Четвёртый идол — Ладо. Сего имяху бога веселия и всякого благополучия. Жертвы ему приношаху готовящийся ко браку, помощию Лада мнящи себе добро веселие и любезно житие стяжати. Сия же прелесть от древнейших идолослужителей произыде, иже неких богов Леля и Полеля почитаху, их же богомерское имя и доныне по неким странам на сонмищах игралищных пением Лелюм-Полелем возглашают. Такожде и матерь лелеву и полелеву — Ладо, поюще: Ладо, Ладо! И того идола ветхую прелесть дияволю на брачных веселях, руками плещуще и о стол бьюще, воспевают.

Здесь Лада выступает сначала в мужском роде, а затем как мать Леля и Полеля.

Собрано большое число фольклорных песен, рефреном в которых выступает Лада. Ещё в 1884 году анализ этих песен привёл А. С. Фаминцына к выводу, что Лада — богиня брака и веселья, славянская Bona dea, связанная с весенними и свадебными обрядами. Кроме богини Лады, существовал ещё бог Лад (или Ладо), которого он отождествлял, с одной стороны, со славянским Ярилой, а с другой — с Аполлоном Соранским[7].

Польский славист А. Брюкнер в ряде работ высказался против признания Лады древнеславянской богиней, так как, по его мнению, «Ой, Ладо» или «Лада, лель-люли» являются всего-навсего бессмысленным припевом. Появление имени Лады в средневековых источниках он объяснил тем, что ксендзы-иноземцы, плохо понимавшие славянскую речь, сделали из бессмысленного припева особую богиню.[8]

Против существования Лады однозначно высказался и Н. М. Гальковский: «Доказано, что божества Лада не существует… это — измышление наших книжников позднейшего времени». «Откуда взялись новые боги Лада, Лель? Полагаем, что вследствие недоразумения. Лада, лель-люли — это припевы песен… припев в форме ай-люли мог возникнуть вследствие искажения богослужебного слова аллилуйя».[9]

На существовании же Лады и справедливости построений А. С. Фаминцына настаивал Б. А. Рыбаков в «Язычестве древних славян», полагая, что «если исследователь имеет дело со случайным единичным упоминанием того или иного имени или неясного слова, то лучше воздержаться от далеко идущих выводов, но если перед нами находится устойчивый широко распространенный материал, уходящий в глубину на несколько столетий, то мы не имеем права уклоняться от его анализа даже в том случае, если это кажущийся нам простым песенный рефрен». Б. А. Рыбаков выдвинул гипотезу, что культ Лады имеет индоевропейские корни, сопоставляя её с древнегреческой богиней Лето и древнеримской Латоной.

Песенный рефрен «дид-ладо» некоторыми исследователями фольклора воспринимается как прославление Лады вместе с её третьим сыном по имени Дид, бога супружеской любви.

О. Н. Трубачёв[10] считает неприемлемыми обе крайности, порождённые неясностью слова — как возведение Лады в ранг божества, так и отнесение этого слова к бессмысленному песенному рефрену. Исследователь трактует слово в контексте славянских терминов родства.

Согласно мнению Трубачёва, праслав. *lada восходит к индоевропейскому корню *aldh- «выросший, зрелый», который дал в германском aldi- «человек». Таким образом, первичным значением славянского слова он считает «старший, муж, мужчина» (ср. упоминание лад — возлюбленных мужей — в «Слове о полку Игореве»). Перенесение этого слова на женщину — вторично. В качестве сравнительного материала Трубачёвым привлекается литовское имя Aldona, которое может восходить к предполагаемому термину родства *alda(s) = др.-рус. лада при помощи суффикса -ona.

Песенный рефрен дед-ладо/дид-ладо восстанавливается для общеславянского как *děd lada, то есть это название старшего родича (дед) и именное определение при нём. Возможно также сопоставление дид с балтийский корнем did- «большой, великий» (лит. didelis «большой», didus «величественный»).

В неоязычестве[править | править код]

«Ладодение» — праздник, которому многие источники в рунете приписывают древнеславянское происхождение, и который, согласно им же, отмечался у славян ежегодно, 30 марта[11]. Если существование богини Лады, которой якобы посвящён этот праздник — предмет спора среди исследователей славянской культуры, то праздник Ладодения не упоминается вовсе. Праздник эпизодически отмечается неоязычниками и в реальной жизни[12].

Согласно информации, распространённой в интернете, «Ладодение», как и любой другой языческий праздник, сопровождался у древних славян особыми обрядами. Юноши и девушки водили первые весенние хороводы и пели народные песни воспевающие богиню Ладу. Женщины забирались на любые имеющиеся возвышения — горки, стога, крыши домов и т. п., и призывали весну воздевая руки к небу. Также, якобы, в этот день была традиция выпекать хлеб в виде журавликов, которые не только ели, но и использовали как обереги, которые клали как можно выше над дверью, чтобы сохранить жизненное пространство.

Сайт «Календарь праздников» утверждает, что с этим праздником у славян связано поверье, что из сказочной страны — Вырии возвращаются птицы и потому встречая их было принято кобениться — подражать танцам птиц (слово «выкобениваться» до сих пор нередко используется в повседневной русской речи, однако его первоначальные смысл утрачен и ныне используется с иным значением)[13].

  1. ↑ РУССКИЙ БИОГРАФИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ, СЕТЕВАЯ ВЕРСИЯ
  2. ↑ Журавлев А. Ф. Язык и миф. Лингвистический комментарий к труду А. Н. Афанасьева «Поэтические воззрения славян на природу». — М.: Индрик, 2005. — С. 229.
  3. ↑ Топорков А. Л. Кабинетная мифология // Славянская мифология: Энциклопедический словарь. — М.: Международные отношения, 2002. — С. 212.
  4. ↑ Urbanczyk S. Religia…; Рыбаков Б. А. Язычество древних славян, Лада
  5. ↑ Рыбаков Б. А. Язычество древних славян, Лада, а также Bóstwa Słowian.
  6. ↑ Гизель, Иннокентий Киевский синопсис. Про Идолов
  7. ↑ Фаминцын А. С. Божества древних славян. СПб., 1884. С. 254—274.
  8. ↑ Brueckner A. Mitologia polska. — In: Encyklopedii Polskij. Krakow, 1918, c. 158—160.
  9. ↑ Гальковский Н. М. Борьба христианства… Издание 1913—1916 годов. Т. I. С. 35; Т. II. С. 295.
  10. ↑ Трубачев О. Н. История славянских терминов родства и некоторых древнейших терминов общественного строя. М.: Изд-во АН СССР, 1959. С. 99-102.
  11. ↑ Нигма.ру
  12. ↑ Фото@Mail.Ru: Московский Клуб друзей : Центр Суряница. Ладодение 2007
  13. ↑ Ладодение — 30 марта. История и особенности праздника в проекте Календарь Праздников 2010

Польский пантеон

(по «Истории Польши» Яна Длугоша (третья четверть XV в.)

Йеша (Yesza) — Юпитер • Лада (Lyada) — Марс • Дидилия (Dzydzilelya) — Венера • Nya — Плутон • Девана (Dzewana) — Диана • Маржана (Marzyana) — Церера • Pogoda — соразмерность (Temperies) • Жива (Zywye) — Жизнь (Vita)

gir.im

Лада (мифология) — Википедия

У этого термина существуют и другие значения, см. Лада. Михаил Нестеров. Два лада

Ла́да — по мнению некоторых исследователей (А. С. Фаминцын, Б. А. Рыбаков и его последователи), божество[1] в славянской мифологии; богиня весны, весенней пахоты и сева, покровительница брака и любви. Большинство учёных, начиная с А. А. Потебни, считают Ладу плодом «кабинетной мифологии», научной фикцией[2][3].

Верным спутником Лады учёными вплоть до середины XIX века считался Ослад, так как брак и любовь всегда находятся рядом с пирами и наслаждениями (ср. в древнегреческой мифологии Гимер и Потос — спутники Афродиты). Впоследствии выяснилось, что этот мифологический образ является фиктивным (см. в статье Ослад).

Лада по письменным источникам XV—XVII веков[править | править код]

К наиболее старым письменным источникам, упоминающим Ладу, относятся польские церковные поучениия против язычества первой четверти XV века, опубликованные Станиславом Урбанчиком[4]. Оставившие их церковники принимали за имена языческих богов припевы народных песен.

Начало XV века:

Поляки еще и посейчас около зеленых святок чествуют своих божков: Alado, Gardzyna, lesse… Этим божкам плохие христиане оказывают большую честь, чем Богу: девушки целый год не ходят в костел молиться истинному Богу, тогда как на чествование этих своих божков они привыкли приходить.

1423 год (Ченстоховская рукопись Яна из Михочина):

…наши старики, старухи и девушки не молятся о том, чтобы стать достойными восприятия Святого Духа, но в эти три дня, когда надлежало бы предаваться размышлениям (Троицын день, Духов день…), сходятся старухи, женщины и девушки, но не в храм, не на молитву, а на пляски; не к богу взывать, но к дьяволу: Issaya, Lado, Hely, laya. Если таковые не покаются, то пойдут вместе с lassa, Lado на вечные муки.

1420-е годы:

Запрещаем также пляски и песни, в которых называются имена идолов: Lado, Ileli, lassa, Tya, проводимые во время зеленых святок, когда истинно познавшие Христа должны усердно просить Бога, чтобы им по примеру апостолов воспринять Дух Святой.

В конце XV века Ян Длугош включил в свой пантеон польского Марса под именем бога Лада (Lyada). Матвей Меховский упомянул, что в честь богов поют «старинные песни Lada — Lada, Ileli — Ileli, Poleli, сопровождая их танцами». Но Меховский считал, что Лада — это античная Леда, мать Кастора и Полидевка.[5] В Mater Verborum Лада соотносится с Венерой.

В XVII веке Иннокентий Гизель в своем «Синопсисе»[6] в дополнение к рассказу «Повести временных лет» об идолах князя Владимира записал:

…Четвёртый идол — Ладо. Сего имяху бога веселия и всякого благополучия. Жертвы ему приношаху готовящийся ко браку, помощию Лада мнящи себе добро веселие и любезно житие стяжати. Сия же прелесть от древнейших идолослужителей произыде, иже неких богов Леля и Полеля почитаху, их же богомерское имя и доныне по неким странам на сонмищах игралищных пением Лелюм-Полелем возглашают. Такожде и матерь лелеву и полелеву — Ладо, поюще: Ладо, Ладо! И того идола ветхую прелесть дияволю на брачных веселях, руками плещуще и о стол бьюще, воспевают.

Здесь Лада выступает сначала в мужском роде, а затем как мать Леля и Полеля.

Собрано большое число фольклорных песен, рефреном в которых выступает Лада. Ещё в 1884 году анализ этих песен привёл А. С. Фаминцына к выводу, что Лада — богиня брака и веселья, славянская Bona dea, связанная с весенними и свадебными обрядами. Кроме богини Лады, существовал ещё бог Лад (или Ладо), которого он отождествлял, с одной стороны, со славянским Ярилой, а с другой — с Аполлоном Соранским[7].

Польский славист А. Брюкнер в ряде работ высказался против признания Лады древнеславянской богиней, так как, по его мнению, «Ой, Ладо» или «Лада, лель-люли» являются всего-навсего бессмысленным припевом. Появление имени Лады в средневековых источниках он объяснил тем, что ксендзы-иноземцы, плохо понимавшие славянскую речь, сделали из бессмысленного припева особую богиню.[8]

Против существования Лады однозначно высказался и Н. М. Гальковский: «Доказано, что божества Лада не существует… это — измышление наших книжников позднейшего времени». «Откуда взялись новые боги Лада, Лель? Полагаем, что вследствие недоразумения. Лада, лель-люли — это припевы песен… припев в форме ай-люли мог возникнуть вследствие искажения богослужебного слова аллилуйя».[9]

На существовании же Лады и справедливости построений А. С. Фаминцына настаивал Б. А. Рыбаков в «Язычестве древних славян», полагая, что «если исследователь имеет дело со случайным единичным упоминанием того или иного имени или неясного слова, то лучше воздержаться от далеко идущих выводов, но если перед нами находится устойчивый широко распространенный материал, уходящий в глубину на несколько столетий, то мы не имеем права уклоняться от его анализа даже в том случае, если это кажущийся нам простым песенный рефрен». Б. А. Рыбаков выдвинул гипотезу, что культ Лады имеет индоевропейские корни, сопоставляя её с древнегреческой богиней Лето и древнеримской Латоной.

Песенный рефрен «дид-ладо» некоторыми исследователями фольклора воспринимается как прославление Лады вместе с её третьим сыном по имени Дид, бога супружеской любви.

О. Н. Трубачёв[10] считает неприемлемыми обе крайности, порождённые неясностью слова — как возведение Лады в ранг божества, так и отнесение этого слова к бессмысленному песенному рефрену. Исследователь трактует слово в контексте славянских терминов родства.

Согласно мнению Трубачёва, праслав. *lada восходит к индоевропейскому корню *aldh- «выросший, зрелый», который дал в германском aldi- «человек». Таким образом, первичным значением славянского слова он считает «старший, муж, мужчина» (ср. упоминание лад — возлюбленных мужей — в «Слове о полку Игореве»). Перенесение этого слова на женщину — вторично. В качестве сравнительного материала Трубачёвым привлекается литовское имя Aldona, которое может восходить к предполагаемому термину родства *alda(s) = др.-рус. лада при помощи суффикса -ona.

Песенный рефрен дед-ладо/дид-ладо восстанавливается для общеславянского как *děd lada, то есть это название старшего родича (дед) и именное определение при нём. Возможно также сопоставление дид с балтийский корнем did- «большой, великий» (лит. didelis «большой», didus «величественный»).

В неоязычестве[править | править код]

«Ладодение» — праздник, которому многие источники в рунете приписывают древнеславянское происхождение, и который, согласно им же, отмечался у славян ежегодно, 30 марта[11]. Если существование богини Лады, которой якобы посвящён этот праздник — предмет спора среди исследователей славянской культуры, то праздник Ладодения не упоминается вовсе. Праздник эпизодически отмечается неоязычниками и в реальной жизни[12].

Согласно информации, распространённой в интернете, «Ладодение», как и любой другой языческий праздник, сопровождался у древних славян особыми обрядами. Юноши и девушки водили первые весенние хороводы и пели народные песни воспевающие богиню Ладу. Женщины забирались на любые имеющиеся возвышения — горки, стога, крыши домов и т. п., и призывали весну воздевая руки к небу. Также, якобы, в этот день была традиция выпекать хлеб в виде журавликов, которые не только ели, но и использовали как обереги, которые клали как можно выше над дверью, чтобы сохранить жизненное пространство.

Сайт «Календарь праздников» утверждает, что с этим праздником у славян связано поверье, что из сказочной страны — Вырии возвращаются птицы и потому встречая их было принято кобениться — подражать танцам птиц (слово «выкобениваться» до сих пор нередко используется в повседневной русской речи, однако его первоначальные смысл утрачен и ныне используется с иным значением)[13].

  1. ↑ РУССКИЙ БИОГРАФИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ, СЕТЕВАЯ ВЕРСИЯ
  2. ↑ Журавлев А. Ф. Язык и миф. Лингвистический комментарий к труду А. Н. Афанасьева «Поэтические воззрения славян на природу». — М.: Индрик, 2005. — С. 229.
  3. ↑ Топорков А. Л. Кабинетная мифология // Славянская мифология: Энциклопедический словарь. — М.: Международные отношения, 2002. — С. 212.
  4. ↑ Urbanczyk S. Religia…; Рыбаков Б. А. Язычество древних славян, Лада
  5. ↑ Рыбаков Б. А. Язычество древних славян, Лада, а также Bóstwa Słowian.
  6. ↑ Гизель, Иннокентий Киевский синопсис. Про Идолов
  7. ↑ Фаминцын А. С. Божества древних славян. СПб., 1884. С. 254—274.
  8. ↑ Brueckner A. Mitologia polska. — In: Encyklopedii Polskij. Krakow, 1918, c. 158—160.
  9. ↑ Гальковский Н. М. Борьба христианства… Издание 1913—1916 годов. Т. I. С. 35; Т. II. С. 295.
  10. ↑ Трубачев О. Н. История славянских терминов родства и некоторых древнейших терминов общественного строя. М.: Изд-во АН СССР, 1959. С. 99-102.
  11. ↑ Нигма.ру
  12. ↑ Фото@Mail.Ru: Московский Клуб друзей : Центр Суряница. Ладодение 2007
  13. ↑ Ладодение — 30 марта. История и особенности праздника в проекте Календарь Праздников 2010

Польский пантеон

(по «Истории Польши» Яна Длугоша (третья четверть XV в.)

Йеша (Yesza) — Юпитер • Лада (Lyada) — Марс • Дидилия (Dzydzilelya) — Венера • Nya — Плутон • Девана (Dzewana) — Диана • Маржана (Marzyana) — Церера • Pogoda — соразмерность (Temperies) • Жива (Zywye) — Жизнь (Vita)

ru.bywiki.com

Лада (мифология) — Википедия (с комментариями)

Материал из Википедии — свободной энциклопедии

У этого термина существуют и другие значения, см. Лада.

Ла́да — по мнению некоторых исследователей (А. С. Фаминцын, Б. А. Рыбаков и его последователи), божество[1] в славянской мифологии; богиня весны, весенней пахоты и сева, покровительница брака и любви. Большинство учёных, начиная с А. А. Потебни и Всеволода Миллера, считают Ладу плодом «кабинетной мифологии», научной фикцией[2].

Верным спутником Лады учёными вплоть до середины XIX века считался Ослад, так как брак и любовь всегда находятся рядом с пирами и наслаждениями (ср. в древнегреческой мифологии Гимер и Потос — спутники Афродиты). Впоследствии выяснилось, что этот мифологический образ является фиктивным (см. в статье Ослад).

Лада по письменным источникам XV—XVII веков

К наиболее старым письменным источникам, упоминающим Ладу, относятся польские церковные поучениия против язычества первой четверти XV века, опубликованные Станиславом Урбанчиком[3]. Оставившие их церковники принимали за имена языческих богов припевы народных песен.

Начало XV века:

Поляки еще и посейчас около зеленых святок чествуют своих божков: Alado, Gardzyna, lesse… Этим божкам плохие христиане оказывают большую честь, чем Богу: девушки целый год не ходят в костел молиться истинному Богу, тогда как на чествование этих своих божков они привыкли приходить.

1423 год (Ченстоховская рукопись Яна из Михочина):

…наши старики, старухи и девушки не молятся о том, чтобы стать достойными восприятия Святого Духа, но в эти три дня, когда надлежало бы предаваться размышлениям (Троицын день, Духов день…), сходятся старухи, женщины и девушки, но не в храм, не на молитву, а на пляски; не к богу взывать, но к дьяволу: Issaya, Lado, Hely, laya. Если таковые не покаются, то пойдут вместе с lassa, Lado на вечные муки.

1420-е годы:

Запрещаем также пляски и песни, в которых называются имена идолов: Lado, Ileli, lassa, Tya, проводимые во время зеленых святок, когда истинно познавшие Христа должны усердно просить Бога, чтобы им по примеру апостолов воспринять Дух Святой.

В конце XV века Ян Длугош включил в свой пантеон польского Марса под именем бога Лада (Lyada). Матвей Меховский упомянул, что в честь богов поют «старинные песни Lada — Lada, Ileli — Ileli, Poleli, сопровождая их танцами». Но Меховский считал, что Лада — это античная Леда, мать Кастора и Полидевка.[4] В Mater Verborum Лада соотносится с Венерой.

В XVII веке Иннокентий Гизель в своем «Синопсисе»[5] в дополнение к рассказу «Повести временных лет» об идолах князя Владимира записал:

…Четвёртый идол — Ладо. Сего имяху бога веселия и всякого благополучия. Жертвы ему приношаху готовящийся ко браку, помощию Лада мнящи себе добро веселие и любезно житие стяжати. Сия же прелесть от древнейших идолослужителей произыде, иже неких богов Леля и Полеля почитаху, их же богомерское имя и доныне по неким странам на сонмищах игралищных пением Лелюм-Полелем возглашают. Такожде и матерь лелеву и полелеву — Ладо, поюще: Ладо, Ладо! И того идола ветхую прелесть дияволю на брачных веселях, руками плещуще и о стол бьюще, воспевают.

Здесь Лада выступает сначала в мужском роде, а затем как мать Леля и Полеля.

Лада по данным фольклора

Собрано большое число фольклорных песен, рефреном в которых выступает Лада. Ещё в 1884 году анализ этих песен привел А. С. Фаминцына к выводу, что Лада — богиня брака и веселья, славянская Bona dea, связанная с весенними и свадебными обрядами. Кроме богини Лады, существовал ещё бог Лад (или Ладо), которого он отождествлял, с одной стороны, со славянским Ярилой, а с другой — с Аполлоном Соранским[6].

Лада как песенный рефрен

Польский славист А. Брюкнер в ряде работ высказался против признания Лады древнеславянской богиней, так как, по его мнению, «Ой, Ладо» или «Лада, лель-люли» являются всего-навсего бессмысленным припевом. Появление имени Лады в средневековых источниках он объяснил тем, что ксендзы-иноземцы, плохо понимавшие славянскую речь, сделали из бессмысленного припева особую богиню.[7]

Против существования Лады однозначно высказался и Н. М. Гальковский: «Доказано, что божества Лада не существует… это — измышление наших книжников позднейшего времени». «Откуда взялись новые боги Лада, Лель? Полагаем, что вследствие недоразумения. Лада, лель-люли — это припевы песен… припев в форме ай-люли мог возникнуть вследствие искажения богослужебного слова аллилуйя».[8]

На существовании же Лады и справедливости построений А. С. Фаминцына настаивал Б. А. Рыбаков в «Язычестве древних славян», полагая, что «если исследователь имеет дело со случайным единичным упоминанием того или иного имени или неясного слова, то лучше воздержаться от далеко идущих выводов, но если перед нами находится устойчивый широко распространенный материал, уходящий в глубину на несколько столетий, то мы не имеем права уклоняться от его анализа даже в том случае, если это кажущийся нам простым песенный рефрен». Б. А. Рыбаков выдвинул гипотезу, что культ Лады имеет индоевропейские корни, сопоставляя её с древнегреческой богиней Лето и древнеримской Латоной.

Песенный рефрен «дид-ладо» некоторыми исследователями фольклора воспринимается как прославление Лады вместе с её третьим сыном по имени Дид, бога супружеской любви.

Интерпретация в свете этимологии

О. Н. Трубачёв[9] считает неприемлемыми обе крайности, порождённые неясностью слова — как возведение Лады в ранг божества, так и отнесение этого слова к бессмысленному песенному рефрену. Исследователь трактует слово в контексте славянских терминов родства.

Согласно мнению Трубачёва, праслав. *lada восходит к индоевропейскому корню *aldh- «выросший, зрелый», который дал в германском aldi- «человек». Таким образом, первичным значением славянского слова он считает «старший, муж, мужчина» (ср. упоминание лад — возлюбленных мужей — в «Слове о полку Игореве»). Перенесение этого слова на женщину — вторично. В качестве сравнительного материала Трубачёвым привлекается литовское имя Aldona, которое может восходить к предполагаемому термину родства *alda(s) = др.-рус. лада при помощи суффикса -ona.

Песенный рефрен дед-ладо/дид-ладо восстанавливается для общеславянского как *děd lada, то есть это название старшего родича (дед) и именное определение при нём. Возможно также сопоставление дид с балтийский корнем did- «большой, великий» (лит. didelis «большой», didus «величественный»).

Образ в современной культуре

В неоязычестве

«Ладодение» — праздник, которому многие источники в рунете приписывают древнеславянское происхождение, и который, согласно им же, отмечался у славян ежегодно, 30 марта[10]. Если существование богини Лады, которой якобы посвящён этот праздник — предмет спора среди исследователей славянской культуры, то праздник Ладодения не упоминается вовсе. Праздник эпизодически отмечается неоязычниками и в реальной жизни[11].

Согласно информации, распространённой в интернете, «Ладодение», как и любой другой языческий праздник, сопровождался у древних славян особыми обрядами. Юноши и девушки водили первые весенние хороводы и пели народные песни воспевающие богиню Ладу. Женщины забирались на любые имеющиеся возвышения — горки, стога, крыши домов и т. п., и призывали весну воздевая руки к небу. Также, якобы, в этот день была традиция выпекать хлеб в виде журавликов, которые не только ели, но и использовали как обереги, которые клали как можно выше над дверью, чтобы сохранить жизненное пространство.

Сайт «Календарь праздников» утверждает, что с этим праздником у славян связано поверье, что из сказочной страны — Вырии возвращаются птицы и потому встречая их было принято кобениться — подражать танцам птиц (слово «выкобениваться» до сих пор нередко используется в повседневной русской речи, однако его первоначальные смысл утрачен и ныне используется с иным значением)[12].

Напишите отзыв о статье "Лада (мифология)"

Примечания

  1. ↑ [http://www.rulex.ru/01120036.htm РУССКИЙ БИОГРАФИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ, СЕТЕВАЯ ВЕРСИЯ]
  2. ↑ [http://dic.academic.ru/dic.nsf/biograf2/7793 Биографический словарь], 2000.
  3. ↑ Urbanczyk S. Religia…; Рыбаков Б. А. [http://malib.ru/rybakov_slyazychestvo/19/c/ Язычество древних славян], Лада
  4. ↑ Рыбаков Б. А. [http://malib.ru/rybakov_slyazychestvo/19/c/ Язычество древних славян], Лада, а также [http://eszkola.pl/czytaj/bostwa_slowian/9702 Bóstwa Słowian].
  5. ↑ Гизель, Иннокентий Киевский синопсис. Про Идолов
  6. ↑ Фаминцын А. С. Божества древних славян. СПб., 1884. С. 254—274.
  7. ↑ Brueckner A. Mitologia polska. — In: Encyklopedii Polskij. Krakow, 1918, c. 158—160.
  8. ↑ Гальковский Н. М. Борьба христианства… [http://www.vernost.ru/poganye/ Издание 1913—1916 годов.] Т. I. С. 35; Т. II. С. 295.
  9. ↑ Трубачев О. Н. История славянских терминов родства и некоторых древнейших терминов общественного строя. М.: Изд-во АН СССР, 1959. С. 99-102.
  10. ↑ [http://www.nigma.ru/index.php?s=Ладодение+славянский+праздник+30+марта&t=web&rg=t%3DСеверодвинск_c%3DРоссия_&rg_view=Северодвинске&yn=1&gl=1&rm=1&ms=1&yh=1&av=1&ap=1&nm=1&lang=all&srt=0 Нигма.ру]
  11. ↑ [http://foto.mail.ru/mail/sinelnikov_msk/2007/470#477 Фото@Mail.Ru: Московский Клуб друзей : Центр Суряница. Ладодение 2007]
  12. ↑ [http://www.calend.ru/holidays/0/0/1909/ Ладодение — 30 марта. История и особенности праздника в проекте Календарь Праздников 2010]

Литература

Отрывок, характеризующий Лада (мифология)

Вроде бы всё кончилось хорошо. Но, через какое-то время, к всеобщему ужасу, у неё спереди и сзади начал расти огромный, совершенно жуткий горб, который позже буквально изуродовал её тело до полной неузнаваемости… И, что было самое обидное – природа, как бы издеваясь, наградила эту голубоглазую девочку изумительно красивым, светлым и утончённым лицом, тем самым, как бы желая показать, какой дивной красавицей она могла бы быть, если бы ей не была приготовлена такая жестокая судьба... Я даже не пытаюсь себе представить, через какую душевную боль и одиночество должна была пройти эта удивительная женщина, пытаясь, ещё маленькой девочкой, как-то привыкнуть к своей страшной беде. И как она могла выжить и не сломаться когда, много лет спустя, став уже взрослой девушкой, должна была смотреться на себя в зеркало и понимать, что простое женское счастье ей не дано испытать никогда, каким бы хорошим и добрым человеком она не являлась… Она принимала свою беду с чистой и открытой душой и, видимо, именно это помогло ей сохранить очень сильную веру в себя, не обозлившись на окружающий мир и не плача над своей злой, исковерканной судьбой. До сих пор я, как сейчас помню, её неизменную тёплую улыбку и радостные светящиеся глаза, встречавшие нас каждый раз, вне зависимости от её настроения или физического состояния (а ведь очень часто я чувствовала, как по-настоящему ей было тяжело)… Я очень любила и уважала эту сильную, светлую женщину за её неиссякаемый оптимизм и её глубокое душевное добро. А уж, казалось, как раз она-то и не имела ни малейших причин верить тому же самому добру, потому, что во многом никогда так и не смогла почувствовать, что это такое по-настоящему жить. Или, возможно, почувствовала намного глубже, чем могли чувствовать это мы?.. Я была тогда ещё слишком маленькой девочкой, чтобы понять всю бездну различия между такой искалеченной жизнью и жизнью нормальных здоровых людей, но я прекрасно помню, что даже много лет спустя, воспоминания о моей чудесной соседке очень часто помогали мне переносить душевные обиды и одиночество и не сломаться когда было по-настоящему очень и очень тяжело. Я никогда не понимала людей, которые вечно были чем-то недовольны и постоянно жаловались на свою, всегда неизменно «горькую и несправедливую», судьбу... И я никогда не понимала причину, которая давала им право считать, что счастье заранее предназначено им уже с самого их появления на свет и, что они имеют, ну, прямо-таки «законное право» на это ничем не нарушаемое (и совершенно незаслуженное!) счастье... Я же такой уверенностью об «обязательном» счастье никогда не страдала и, наверное, поэтому не считала свою судьбу «горькой или несправедливой», а наоборот – была в душе счастливым ребёнком, что и помогало мне преодолевать многие из тех препятствий, которые очень «щедро и постоянно» дарила мне моя судьба… Просто иногда случались короткие срывы, когда бывало очень грустно и одиноко, и казалось, что стоит только внутри сдаться, не искать больше причин своей «необычности», не бороться за свою «недоказанную» правду, как всё сразу же станет на свои места… И не будет больше ни обид, ни горечи незаслуженных упрёков, ни, ставшего уже почти постоянным, одиночества. Но на следующее утро я встречала свою милую, светящуюся, как яркое солнышко, соседку Леокадию, которая радостно спрашивала: – Какой чудесный день, не правда ли?.. – И мне, здоровой и сильной, тут же становилось очень стыдно за свою непростительную слабость и, покраснев, как спелый помидор, я сжимала свои, тогда ещё маленькие, но достаточно «целеустремлённые» кулаки и снова готова была кинуться в бой со всем окружающим миром, чтобы ещё более яростно отстаивать свои «ненормальности» и саму себя… Помню, как однажды, после очередного «душевного смятения», я сидела одна в саду под своей любимой старой яблоней и мысленно пыталась «разложить по полочкам» свои сомнения и ошибки, и была очень недовольна тем, какой получался результат. Моя соседка, Леокадия, под своим окном сажала цветы (чем, с её недугом было очень трудно заниматься) и могла прекрасно меня видеть. Наверное, ей не очень понравилось моё тогдашнее состояние (которое всегда, несмотря на то, хорошее или плохое, было написано на моём лице), потому что она подошла к забору и спросила – не хочу ли я позавтракать с ней её пирожками? Я с удовольствием согласилась – её присутствие всегда было очень приятным и успокаивающим, так же, как всегда вкусными были и её пирожки. А ещё мне очень хотелось с кем-то поговорить о том, что меня угнетало уже несколько дней, а делиться этим дома почему-то в тот момент не хотелось. Наверное, просто иногда мнение постороннего человека могло дать больше «пищи для размышлений», чем забота и неусыпное внимание вечно волновавшихся за меня бабушки или мамы. Поэтому я с удовольствием приняла предложение соседки и пошла к ней завтракать, уже издали чувствуя чудодейственный запах моих любимых вишнёвых пирожков. Я не была очень «открытой», когда дело касалось моих «необычных» способностей, но с Леокадией я время от времени делилась какими-то своими неудачами или огорчениями, так как она была по-настоящему отличным слушателем и никогда не старалась просто «уберечь» меня от каких либо неприятностей, что, к сожалению, очень часто делала мама и, что иногда заставляло меня закрыться от неё намного более, чем мне этого хотелось бы. В тот день я рассказала Леокадии о своём маленьком «провале», который произошёл во время моих очередных «экспериментов» и который меня сильно огорчил. – Не стоит так переживать, милая, – сказала она. – В жизни не страшно упасть, важно всегда уметь подняться. Прошло много лет с того чудесного тёплого завтрака, но эти её слова навсегда впечатались в мою память и стали одним из «неписанных» законов моей жизни, в которой «падать», к сожалению, мне пришлось очень много раз, но до сих пор всегда удавалось подняться. Проходили дни, я всё больше и больше привыкала к своему удивительному и такому ни на что не похожему миру и, несмотря на некоторые неудачи, чувствовала себя в нём по-настоящему счастливой. К тому времени я уже чётко поняла, что не смогу найти никого, с кем могла бы открыто делиться тем, что со мной постоянно происходило, и уже спокойно принимала это, как должное, больше не огорчаясь и не пытаясь кому-то что-то доказать. Это был мой мир и, если он кому-то не нравился, я не собиралась никого насильно туда приглашать. Помню, позже, читая одну из папиных книг, я случайно наткнулась на строки какого-то старого философа, которые были написаны много веков назад и которые меня тогда очень обрадовали и несказанно удивили: «Будь, как все, иначе жизнь станет невыносимой. Если в знании или умении оторвёшься от нормальных людей слишком далеко, тебя перестанут понимать и сочтут безумцем. В тебя полетят камни, от тебя отвернётся твой друг»… Значит уже тогда (!) на свете были «необычные» люди, которые по своему горькому опыту знали, как это всё непросто и считали нужным предупредить, а если удастся – и уберечь, таких же «необычных», какими были они сами, людей!!! Эти простые слова, когда-то давно жившего человека, согрели мою душу и поселили в ней крохотную надежду, что когда-нибудь я возможно и встречу кого-то ещё, кто будет для всех остальных таким же «необычным», как я сама, и с кем я смогу свободно говорить о любых «странностях» и «ненормальностях», не боясь, что меня воспримут «в штыки» или, в лучшем случае, – просто безжалостно высмеют. Но эта надежда была ещё настолько хрупкой и для меня невероятной, что я решила поменьше увлекаться, думая о ней, чтобы, в случае неудачи, не было бы слишком больно «приземляться» с моей красивой мечты в жёсткую реальность… Даже из своего короткого опыта я уже понимала, что во всех моих «странностях» не было ничего плохого или отрицательного. А если иногда какие-то из моих «экспериментов» и не совсем получались, то отрицательное действие теперь проявлялось уже только на меня, но не на окружающих меня людей. Ну, а если какие-то друзья, из-за боязни быть вовлечёнными в мои «ненормальности», от меня отворачивались – то такие друзья мне были просто не нужны… И ещё я знала, что моя жизнь кому-то и для чего-то видимо была нужна, потому, что в какую бы опасную «передрягу» я не попадала, мне всегда удавалось из неё выйти без каких-либо негативных последствий и всегда как-будто кто-то неизвестный мне в этом помогал. Как, например, и произошло тем же летом, в момент, когда я чуть было не утонула в нашей любимой реке Нямунас...

Был очень жаркий июльский день, температура держалась не ниже +40 градусов. Накалившийся «до бела» воздух был сухим, как в пустыне и буквально «трещал» в наших лёгких при каждом вздохе. Мы сидели на берегу реки, бессовестно потея и ловили ртами воздух, как выброшенные на сушу перегревшиеся караси… И уже почти что полностью «поджарившись» на солнышке, тоскующими глазами смотрели на воду. Привычной влаги абсолютно не чувствовалось и поэтому всей ребятне дико хотелось как можно быстрее окунуться. Но купаться было немножко боязно, так как это был другой, не привычный нам берег реки, а Нямунас, как известно, издавна была той глубокой и непредсказуемой рекой, с которой шутки шутить не советовалось.

o-ili-v.ru