Первобытная эпоха человечества: характеристика основных периодов. Первобытный лад

rulibs.com : Документальная литература : Публицистика : Глава 2 Первобытная община : Игорь Бестужев-Лада : читать онлайн : читать бесплатно

Глава 2

Первобытная община

Отец Волк подождал, пока волчата подросли, и в одну из ночей, когда собиралась Стая, повел волчат, Маугли и Мать Волчицу на Скалу Совета.

Это была вершина холма, усеянная большими валунами, за которыми могла укрыться целая сотня волков. Акела, большой серый волк-одиночка, избранный вожаком всей Стаи за силу и ловкость, лежал на скале, растянувшись во весь рост. На Скале Совета почти никто не разговаривал.

Акела взывал: Закон вам известен. Смотрите же, о волки

Р. Киплинг 1

Очень жаль, что невозможно составить таблицу, где был бы точно обозначен год до нашей эры, когда человекообезьяна передала эстафету обезьяночеловеку, а тот, проблаженствовав положенное время на земле, в свою очередь уступил место человеку. И дело здесь не в капризах специалистов (хотя тут, как и везде, сколько голов — столько и умов), а в сложности процесса. Что ни возьми: не ясно, что считать началом, а что концом. Вспоминается Фамусов: «Ужасный век! Не знаешь что начать!»

Да, можно, конечно, сказать: не позже (не раньше?) чем 35–40 тысяч лет назад появился Человек, который тут же хвастливо, безо всяких на то оснований, назвал себя Разумным: гомо сапиенс (ах если бы!). Понятно, тут же найдутся оппоненты, которые попытаются «состарить» или «омолодить» Разумника на десяток-другой тысяч лет. С такими мелкими огорчениями еще можно смириться. Главное, одно за другим обнаруживаются захоронения почти человека (даже орудия при нем!) или еще не человека, но уже и не питекантропа. Или того хуже: уже не человекообезьяны, но еще не обезьяночеловека. И даты находок: миллион лет, два миллиона лет, три с половиной миллиона лет назад… Так откуда вести счет? С тридцати пяти тысяч или с трех с половиной миллионов?

Наверное, ни оттуда, ни отсюда. Потому что такой отсчет в принципе порочен. Это же не служебный формуляр: с такого-то года — титулярный советник, а с такого-то — уже коллежский. Видимо, необходимо то, чем и заняты специалисты. Изучать, каким орудием пользовался усопший, насколько искуснее оно обработано по сравнению с орудием усопшего за миллион лет до этого. И не появилось ли что-то качественно новое в этом деле. Ибо только по этим вехам (плюс изменения в самом организме) можно проследить конкретный путь от обезьяны к человеку.

Способ добычи пищи — вот та точка отсчета, с которой удобнее разглядывать прогресс наших предков.

Согласитесь, одно дело — найти съедобный корень, яблоко, орех, поймать зазевавшегося птенца, наконец, метко попасть камнем в будущий продукт питания. И совсем другое — загнать стадо животных на скалу, откуда им только падать и разбиваться на радость будущим едокам. Или загнать животное в замаскированную травой яму, где его легко добить камнями. Или… Этот перечень можно продолжать без конца.

Важная веха — научились использовать огонь. Сразу — и защита от хищников, и усиление средств нападения (тот же загон с факелами в руках). И жареное мясо гораздо легче желудком усваивается. А ведь следы использования огня найдены в слоях, гораздо более ранних, чем 35–40 тысяч лет назад. А палка с заостренным концом (будущее копье) — наверняка еще раньше. И даже такое сложное оружие, как лук и стрелы, — никак не позже десяти тысячелетий до нашей эры.

Использование орудий из камня образно называют каменным веком (в отличие от последовавших за ним бронзового и железного). Каменный век продолжался свыше двух миллионов лет. Из них почти все два миллиона ушли на использование готовых, найденных орудий — предметов подходящей формы («древний каменный век», палеолит). Лишь в десятом-пятом тысячелетии до н. э. люди научились грубо обтесывать орудия («средний каменный век», мезолит). И лишь в пятом-третьем тысячелетии до н. э. достигли в этом отношении высокой степени искусства («новый каменный век», неолит). Это стремительное ускорение темпов прогресса человека нам придется не раз отмечать в будущем, вплоть до нашего времени.

Заметим, что за эти тысячелетия (не говоря о миллионах лет) облик и климат земной поверхности неоднократно менялись. Там, где сегодня пустыни, — были непроходимые леса. На месте Берингова пролива и Ла-Манша — были перешейки: один соединял Чукотку с Аляской, а другой — Великобританию с континентом. Наступало потепление — и тайга надвигалась на тундру, лесостепь — на тайгу, степи покрывались болотами. Наступало похолодание — и с севера на юг начинали двигаться ледники. Они занимали пространство, покрытое прежде (и ныне) лесами. Последний такой ледниковый период закончился всего какой-нибудь десяток тысяч лет до нашей эры. И вот в этих условиях за несколько десятков тысячелетий человек освоил практически почти всю земную поверхность.

Родиной Человека Разумного большинство ученых считают север Африки — Ближний Восток (конечно же с иным климатом и с иной, более благоприятной для жизни человека, окружающей средой). Затем Человек освоил всю Африку, всю Евразию, через Берингов перешеек добрался до Америки, прошел ее всю, от Аляски до Огненной Земли, доплыл до Австралии и Новой Зеландии, а также до многих, казалось бы, недосягаемых океанских островов, вышел на побережье Ледовитого океана (вот только до Антарктиды не хватило сил дотянуться).

И все это сделала «первобытная община». Ее никак нельзя считать чем-то неизменным, однообразным. Это был такой же многообразный, меняющийся мир, как вся земная флора и фауна. Это было сообщество, с одной стороны, мало отличимое от стада человеко-обезьян, а с другой — мало отличимое от сельской общины будущих тысячелетий. В одном регионе — одни традиции, нравы, обычаи. В другом — другие. И все же было нечто, объединявшее это многообразие в единое, ясное всем понятие «первобытная община».

Вот на этом «нечто» мы и сосредоточим свое внимание в первую очередь.

2

Если бы в нашем распоряжении было столько же материалов о первобытной общине, сколько о цивилизациях Древнего мира, о ней написали бы нескончаемое количество книг — так много в ней было интересного. Сохранилось ли что-нибудь от первобытной общины до сегодняшнего дня? Даже самые отсталые из сохранившихся общин ушли далеко вперед по сравнению со своими предками десятитысячелетней давности. Не говоря уже о сотнях тысяч и миллионах лет. Поэтому ограничимся самым интересным — самым важным, что принесла в Древний мир первобытная община.

На первом месте, безусловно, овладение огнем. Это и искусство сохранения уже разожженного огня (советуем перечитать «Борьбу за огонь» Рони-Старшего — при всем романтизировании событий трагизм ситуации передан очень достоверно), это и добыча огня трением, ударом кремня о кремень. Выжить без огня даже в тропических лесах — проблема, а выжить без огня в ледниковый период — это за гранью фантастики. Без огня человек, если бы и выжил, был бы разве что на уровне чуть выше шимпанзе или гориллы.

Следующее достижение — из области архитектуры: пещера (или ее жалкое рукотворное усовершенствование). Если нет возможности укрыться на ночь на верхних ветвях тропического леса — лучше покончить с собой без лишних мучений, так как на земле ты — легкая добыча любого хищника. А в пещере… Во-первых, в нее не сунешься (костер чаще всего у входа). Во-вторых, в ней тепло, даже когда снаружи мороз. В-третьих, она — укрытие от дождя и снега. Словом, мой дом — моя крепость.

Третье место я отдал бы метательному охотничьему оружию. По той очевидной причине, что человек, мягко говоря, — не самый быстрый зверь на планете и без метательного оружия ему оставалось бы только собирать съедобное под ногами. А этого, как известно, не так уж и много. А вот копье догонит зазевавшуюся добычу и за полсотни шагов (сорок метров). Если же к древку копья приделать рычаг, оно полетит вдвое дальше. Можно сесть в засаду всего в метре от воды. Меткий бросок — и пронзена огромная рыбина. А можно вместо копья запустить бумеранг. И получишь либо оглушенную добычу, либо тот же бумеранг, вернувшийся к твоим ногам для следующего броска.

Но, конечно, никакому броску не сравниться в дальнобойности с луком. Сегодня трудно в это поверить, но стрела, выпущенная из лука первобытного человека, пробивала жертву насквозь на расстоянии до трехсот шагов (двести метров). То есть на том же расстоянии, на каком действовало оружие средневекового лучника всего несколько сот лет назад. Или гладкоствольное ружье времен Крымской войны 1853–1856 годов.

Вообще-то охотничий инструментарий первобытной общины не ограничивался копьем и луком со стрелами. Он был поистине бескрайним: от разных хитроумных капканов-ловушек до не менее хитроумных загонов, куда гнали на убой стадо животных, обезумевших от страха.

3

Особо хотелось бы остановиться на одной деликатной области, которая в первобытной общине спасала жизней больше, чем копье. Речь идет о воспроизводстве поколений.

Иногда кажется, что Господь переоценил умственные способности человека. Всему прочему животному миру он даровал инстинкт, который жестко загоняет половой акт в определенные временные рамки (например, в «период течки»), за пределами которых секс исчезает. А Человек, коль скоро он назвал себя Разумным, якобы сам определяет, когда инстинкту дремать, а когда — просыпаться. Произошла ошибка, которую пришлось исправлять очень долгое время и очень дорогой ценой: ценой утраты способности рожать у будущей матери или ценой ущербного потомства, которое в эпоху первобытной общины долго на этом свете не задерживалось.

Даже сегодня мало кто из нас понимает, что для получения здорового потомства нужна хорошая физическая и психическая подготовка, нужны девушки не моложе 16–18, а еще лучше — 18–20 лет. Только к этому возрасту организм будущей матери сформируется и окрепнет окончательно. Даже сегодня не все понимают, что вступление в половой контакт с несовершеннолетней девочкой может лишить ее способности рожать или во всяком случае рожать полноценных детей, что любое насилие вообще может гибельно сказаться на психике будущего человека. Наконец, что Господь не зря придумал двуполое размножение, которое намного эффективнее почкования: потому что чем больше разнятся хромосомы родителей, тем здоровее потомство. Вот почему ребенок от соития отца с дочерью или родных брата и сестры с большой вероятностью получится уродом или дебилом.

Какой же продолжительный трагический опыт пришлось пережить первобытному человеку, прежде чем он установил табу-запрет: не может мужчина из одного рода сойтись с женщиной из того же рода! Он должен выбрать женщину обязательно из другого рода. И желательно — «половозрелую». Социальная организация племени сложным образом меняется — оно делится на фратрии (братства, совокупности родов), одни из которых более предпочтительны для выбора женщины, другие менее…

При всем том отец ребенка — как иногда случается и сегодня — может быть разный. Мать в роду — всегда одна. Поэтому дети, даже подросшие, знают только одно «начальство». И если это «начальство» ведет себя соответственно — она хозяйка своего рода. Добытчик-мужчина (сын ли, сожитель ли — разницы нет) несет добычу именно ей, а уж она делит «по справедливости». Ученые назвали это матриархатом. Когда добычу станет делить не самый справедливый, а самый сильный, матриархат сменится патриархатом.

Матриархат — это не просто наивысший авторитет матери рода. Это — решение сложной проблемы, когда самка вместе с самцом перешла от движения на четвереньках к прямохождению, освободив руки для работы с орудиями. Женщине пришлось заплатить за это осложнением родов: они стали более тяжелыми, чем у животных, передвигающихся «на всех четырех», и более травматичными — как для матери, так и для ее потомства. Известны данные глобальной статистики за тысячелетний период: в среднем каждая четвертая женщина без медицинской помощи умирала от родов, каждая вторая лишалась способности рожать. Каждые двое из четырех новорожденных умирали в детстве и еще один — в подростковом возрасте. Это ведь «средние» цифры. Бывало и хуже. Но женщины нашли способ помочь самим себе. Невозможно представить себе ни кошек, ни собак, ни каких-либо других животных, которые вдруг взялись помогать рожающей самке. Наблюдая жизнь племен, оставшихся во многом в том же положении, что и тысячелетия назад, можно увидеть, как женщины суетятся вокруг роженицы под руководством самой авторитетной, самой опытной. Как умеют, они проделывают все то, что делается сейчас в роддоме (только, разумеется, без средств современной медицины).

Вот это и есть матриархат в действии. Есть основания полагать, что женщина играла руководящую роль не только в дележе добычи, воспроизводстве поколений и воспитании потомства.

4

Наш рассказ о первобытной общине будет неполным, если мы не вспомним о материальной и духовной культуре общины.

Община оставила очень много памятников материальной культуры, но и о духовной культуре мы знаем немало. Например, «скульптура малых форм», или наскальная живопись, ничем не уступающая множеству современных творений, — материальная это культура или духовная? Некоторые сцены явно изображают танцы (тоже очень похожие на современные). Танцев без музыки или хотя бы без ритма не бывает. Насчет музыки судить трудно, а по части ритмов можно быть уверенным: на современных рок-фестивалях члены первобытной общины чувствовали бы себя как дома.

Наконец, в первобытной общине мы наблюдаем первые зачатки верований, первые ростки религии, тесно связанные с первобытной мифологией. Да и как им не быть? Ведь должен же был как-то реагировать первобытный человек на явления природы — на Солнце, на фазы Луны, на молнию и гром, на снег и дождь, на сильный порыв ветра. И так далее. Все это надо было понять (по-своему). Объяснить (если ты авторитетнее). Соотнести с этим свое поведение.

Как примерно это происходило — лучше всего узнать из «Сказок» Р. Киплинга. Правда, написаны они для малых детей. Но, думается, по уму-разуму мы и есть та аудитория, которой адресованы сказки. Главное, понятно и доходчиво. Даже в довольно сложных вопросах. Например, откуда взялось наше племя? Ответ проще простого: жил-был орел (или любой другой тотем — «родоначальник» племени). О настоящем и будущем можно вопросов не задавать: так было и так будет всегда…

Сложнее с мертвыми. Куда они деваются? Сначала считали — никуда не деваются, просто крепко засыпают. Их надо положить неподалеку, спрятав понадежнее. Потом стали считать — уходят далеко-далеко и ведут там себя по-прежнему. Потом стали думать — уходят еще дальше, в «царство мертвых». Но это уходили не мертвые, а живые: из первобытных верований в современную религию.

Надо бы уяснить одно. Многое из сказанного выше продолжало существовать и в Древнем мире, и в эпоху Ренессанса, и в эпоху декаданса. Существует и по сию пору. И не только среди диких племен, но и среди нас — в смысле уровня духовной культуры. Мало того, существует в нас самих. В ком-то — что-то от обезьяночеловека. А в ком-то — и от человекообезьяны.

Вот почему история первобытной общины — это наша с вами история.

Ее последние страницы.

rulibs.com

Глава 12. Первобытный ритуал

Первобытная культура не только насквозь мифологична, но и ритуалистична. Ритуал пронизывает ее в еще более глубоком и всеобъемлющем смысле, чем миф. В значительной своей части он содержательно совпадает с мифом, но в нем всегда остается и тот смысл, в который миф не проникает.

Когда мы говорим о ритуале или обряде (здесь это синонимы), нами молча­ливо предполагается, что человек может участвовать в нем, может и не участво­вать. Иначе говоря, ритуал представляет собой определенный род человеческих действий в отличие от других родов человеческих же действий. Так вот, нам сразу же нужно договориться о том, что для первобытности (во всяком случае глубо­кой) ритуал — не действия в ряду действий. Он универсален и всеобъемлющ. Пер­воначально внеритуальных действий, именно как человеческих, не существовало. Ритуальность могла быть ослаблена и разжижена, в других случаях сгущалась и концентрировалась, не целиком никогда не исчезала. Там, где заканчивался ритуал, исчерпывалось и человеческое в человеке, начиналась его животность.

Ведь как мы воспринимаем сегодня ритуал и ритуальность? Для нас это нечто формализованное, застывшее, мертвое, то, что покидает живой дух чело­веческой инициативы, самодеятельности и творчества. В ритуале человек, что ли, ниже самого себя. Применительно к глубокой первобытности о подобных кон-статациях и оценках нужно забыть. Ритуал поднимал человека над собой и оче­ловечивал его. Он нес в себе ритм, мерность, счисленность, упорядоченность. Ритуал космичен по отношению к хаосу животной жизни. Ничьей инициативы и творческих порывов, конечно же, ритуал не душил и не мертвил. Он был глубоко жизненной формой и, добавлю, творческой. Ритуал и творчество в первобытную эпоху были вполне совместимы. Жесткие рамки ритуала оставляли достаточно места для коллективного самовыражения первобытной общины. При его испол­нении могли иметь место неожиданные, парадоксальные, захватывающие дух творческие ходы. Здесь до известных пределов была бы уместна аналогия с те­атром. В театральной постановке расписано вроде бы все: текст пьесы, мизанс­цены, всему довлеет режиссерский замысел. Но актер все равно творит, не ощу­щая скованности своей творческой воли. Отличие ритуала от театра в том, что в нем нет зрителя и исполнителя, они совпадают; далее, ритуал — это не понарош­ку, а бытие на самом деле, в нем есть жизненная серьезность и, наконец, гораздо слабее выражено разделение на героев, главных действующих лиц и статистов. Если мы введем эти поправки, театр превратится в ритуал, но при одном допол­нительном условии: Шекспир, и не только он, говорит: "Весь мир — театр, и люди в нем актеры". У него звучит не лишенная горечи мысль о всеобщем лицедей­стве. Переиначим эту фразу: "Весь мир обряд, и люди в нем впервые люди", и мы получим нечто близкое к истине.

Действительно, ритуал для человека, взятого в его человеческом качестве, изначален. Настолько изначален, что вполне обоснованно звучат утверждения о том, что он предшествовал речи, точнее, имеет ритуальное происхождение. В каком именно смысле? Дело в том, что ритуал, несомненно, смысловое действие. Он состоит из сочетания строго определенных и фиксированных движений. Упо­добим эти движения на первичном уровне словам, а на вторичном — словосоче­таниям (предложениям), и мы получим речь как действие или действие как речь.

Только представим, что это действие совершается не руками глухонемых, а всем телом, и во-вторых, что более важно, действие — это не перевод слов на другой уровень, а нечто дословесное, а значит, не до конца или вовсе не осознанное.

Мы помним очень хорошо: "В начале было Слово". Для исторического че­ловека, такого, каким его сделало грехопадение, вначале было действие. Оно несло в себе смысл обязательно. Но в огромной степени это был смысл в себе, а не смысл для себя. Ведь это вполне установленный, имеющий всеобщее значе­ние факт, что ритуал не подлежит полной вербализации, переводу на словесный уровень. Очень многое в ритуале поясняют прикрепленные к нему мифы. Многое, но не все. В ритуале обязательно есть слой, по поводу которого никто, даже са­мые посвященные, не могут ответить, "что это значит". Вся загвоздка в том, что ритуал — смысловое действие, бессмысленного в нем нет по определению. По­лучается, что исполнители несут этот смысл, но он для них проницаем лишь час­тично. В какой-то своей части ритуал исполняется для кого-то помимо людей. Можно сказать и так: кто-то исполняет ритуал людьми. Понятно, что "кто-то" здесь — божества. Ведь они есть душа тела — первобытной общины. Однако ее уподобление телу неточно в одном отношении. Конечно, первобытные люди ост­ро ощущали недостоинство и ничтожествование человеческо-профанного, взято­го само по себе. Оно требовало выполнения сакральным, воссоединения с ним как со своей душой. Однако и у тела - общины в какой-то, пускай очень незначи­тельной, степени была своя душа. В том смысле, что первобытные люди могли ощущать свою богооставленность, ужасаться ей, стремиться воссоединиться с богами. Все это было их самостоятельной и совершенно недостаточной душев­ной жизнью, в своей полноте она обретала себя в ритуале, обретала, но и теряла потому, что тесная близость с богами, тем более слияние с ними приводило к тому, что человеческо-душевное не столько насыщалось божественными энерги­ями, сколько вытеснялось ими. На вершине ритуального действия боги выражали и осуществляли такие смыслы, которые для людей оставались сверхсмыслами. Последние их захватывали, как захватывает присутствие тайны, но она остава­лась для первобытных людей неизреченной. Изреченная тайна — это уже миф, иными словами, он представляет собой вербализованный ритуал. Миф остается включенным в ритуал, как более широкая целостность. Он, строго говоря, только и проговаривается как момент ритуального действия. Но между ритуалом и ми­фом существуют противоречия, иногда напряженные. Миф стремится превратить таинственность бытия в загадку, у которой есть своя разгадка. Конечно, он явля­ется сакральным знанием и речением, так же как ритуал — сакральным действи­ем. Но знание и речь уже в силу того, что она знание и речь, не могут не стремить­ся к ясности и постижимости. Поскольку же это так, миф, хотя в нем речь идет о сакральном, стремится сократить или устранить дистанцию между профанным и сакральным. Последнее в нем должно стать переводимым на язык первого. Над этим миф трудится неустанно, так же, как над космизацией хаоса. Исходя из сво­ей сакрализующе-космизирующей установки, он и выстраивает все свои конст­рукции, иерархии, генеалогии, ассоциации, уподобления и т.п. Какими бы ни каза­лись неопределенными словесные конструкции мифа, они имеют свою (не нашу) логику. Эта логика может опутать человека, давая ему ответы на все случаи жиз­ни. Но дать ответ еще не значит контролировать жизненно-конкретные ситуации. Объясненное и понятое часто дает кажущуюся прозрачность бытия. Оно, это бытие, может прорваться сквозь заслоны мифа как чистая, ни с чем не соотне­сенная иррациональность. Первобытный человек по-своему знает об этом. В ри­туале он соприкасается со средоточием бытия теснее и интимнее, чем в мифе. В каком-то смысле не только миф вычленяется из лона ритуала, но и ритуал стре­мится растворить в себе миф. Миф — это что угодно, но только не мистерия (таинство). Каждый из ритуалов, напротив, несет нечто от мистерии или ею явля­ется. Миф — это человеческое в смысле его большей доступности, измерение ритуала. Стоит ему разорвать свою связь с ритуалом, и он сразу выродится в словесную игру.

Еще раз обратимся к мысли об универсальности ритуала, к тому, что риту-ализована в первобытную эпоху была вся человеческая жизнедеятельность. Даже согласившись с этим, кажется, что ритуал внешен. Он противостоит интимным человеческим действиям и переживаниям. Для первобытного человека интимно­стью обладал как раз ритуал. Нам уже не раз приходилось останавливаться на том, что первобытный человек обретал себя не в своей самотождественности, а в ощущении собственной принадлежности и чему-то внеиндивидуальному. Он себя мыслил как чей-то. В пределе, человек божий, растворяясь в богах, он достигает предела своих устремлений. Это давал ему ритуал.

Ритуальными были: трудовая деятельность (охота или возделывание зем­ли), война, прием пищи, брачные отношения, общение, проявления горя или ра­дости, ссоры — словом, все. Не нужно думать, что ритуал обрамлял какие-то виды жизнедеятельности, существующие внеритуально, он входил во все из них.

Если ритуал был всем, то его следует с еще большим правом, чем миф, рассматривать как материальное лоно культуры. Легко понять, что философия родом из мифа. Но что философия и даже наука потенциально заложены в риту­але, понять сложнее. Между тем это так. Скажем, наука, она базируется на за­кономерности, т.е. повторяемости и предсказуемости явлений. В такой общей фор­ме признаки науки приложимы к ритуалу. Он обладает своей мерностью и пред­сказуемостью. Ритуал расчислен, он как бы некое подобие теории. И к науке, и к ритуалу приложимо понятие алгоритма. И ведь это совсем не случайно, что люди, строящие свое поведение "по науке", обосновывающие свои действия теорети­чески, начинают действовать по типу, близкому к ритуалу. Во всяком случае, они стремятся исключить из своих действий импровизацию. Сблизить ритуал и науку можно потому, что, не будь в свое время ритуала, никогда бы не возникла и наука. Но и разница между ними грандиозна. Ритуал несопоставимо более чувственно-конкретное, точнее, бытийственно-конкретное явление. В нем человек выражает в языке, жесте, мимике, пантомиме, хореографии, пении, музыке, живописности, цвете, даже запахе. В ритуале задействованы зрение, слух, обоняние, осязание, вкус, сердце и разум, эмоции, волевые усилия. Показательно, какая богатая се­мантика у слова обряд: порядок как космичность и стройность; наряд, нарядность, красота; рядить, судить, разрядка; что то же было в обряде. Проще всего нам представить себе связь ритуала с музыкой, театром, танцем. Мы и представляем себе ритуальное действие прежде всего как обрамленное и насыщенное пере­численными реалиями, при этом легко сбиваясь на то, что ритуал использует существующие вне и помимо его музыку, театр, танец. Очевидно, что ничего по­добного первобытность не знала. В том и дело, что ритуал только и делал воз­можным появление того, что впоследствии станет музыкой, театром, танцем. Он был их смысловым стержнем, они были обращены к нему, и только к нему. Ска­жем, никакого музыкального сочинительства и исполнительства в первобытную эпоху представить себе невозможно: с какой это стати первобытный человек нач­нет сочинять и исполнять музыку для себя или других людей. Человеческо-про-фанное в себе никакого достоинства и смысла не несет, смыслом и достоинством оно насыщается, лишь будучи обращенным в сторону сакрального. Соответственно и музыка — это призыв к богам и одновременно их нисхождение к людям, выра­женное в звуке пребывания в них. В принципе точно так же обстояло дело и с, по видимости, более отдаленным от ритуала изобразительным искусством. Если быть точным, его в нашем смысле не было точно так же, как музыки или танца. Изобра­зительное искусство существует тогда, когда появляются фигура художника и, соответственно, стремление к художественной выразительности на одном полю­се и способность публики оценивать произведение по художественным критери­ям — на другом. Понятно, что художник не может не ощущать значимости своих человеческих действий и достоинства создаваемого им. Но точно так же очевид­но, что никакого отношения фигура художника к первобытности не имеет, там она невозможна. Откуда же в таком случае та изобразительность, которую сегодня называют первобытным искусством и так высоко ценят? Менее всего она от тяги к самовыражению и переполненности художественными образами. Изобразитель­ность не просто санкционировал и растворял в себе ритуал, она и была ритуа­лом. Скажем, почему стали возможны, как мы бы сегодня говорили, высокохудо­жественные изображения в пещерах Франции и Испании?

Детали и конкретика здесь нам уже не доступны. Очевидно, однако, что изображали первобытные люди быков и оленей не с тем, чтобы полюбоваться ими. Они только и могли быть для них существами сакрального рода. Изобразить же своих богов означало утвердить и обнаружить их присутствие в общине. С какой конкретной целью, это точной интерпретации не поддается. Возможно изоб­ражение животных предваряло охоту на них, давало сакральную санкцию на убий­ство первобытными людьми своих богов. Понятно, что убить бога в привычном для нас смысле нельзя. Это мыслимо только как жертвоприношение, соединяю­щее богов и людей. Причем божество, отдавая себя в жертву, не умирало, оно лишь позволяло людям через охоту на себя и последующую трапезу причастить­ся к своей божественности. Отсюда и на£калыные_£ис^ки__быков и оленей. Они сЦиксировали и удостоверяди_£Обой неуязвим^ст^дцнавре^^енно1:Т?оТг^ей~н1 охЬтв'^ТШ^вёГ^СодТв&Гственно^сШШЪхбта, и предваряющее еёТкзображение жертвенных богов - животных входили в качестве непременных моментов в риту­ал.

Самый важный сточки зрения культурологии аспект изучения ритуала каса­ется его содержательной стороны, или смыслового наполнения. В первом при­ближении здесь все вполне очевидно. Pj^a!rL^[Oj}p\A^m^^o^ всащатза-^у<о^_изации хаотического мира^ Это очевидно. Группа людей_

своими действиями вь1ражает1п¥р^оХоТхаосак^космосу, торжествЪ Ритуал— это не1ТГгУаЗв~хж^^

"ми того, что совершалось НсГсве^хчеловёческом уровне. Если взять~его~изнутри,

ритуал — это бытие на самом деле, если его не совершать — небо упадет на

"землю. Кажд1Ж1^з™рТ1туагюв от центрального—новогоднего — до каждодневью совершаемых обрядов на свой лад совершал одно и то же: выполнял мироустро-яющую и мнрозиждитешкУЮ роль.. Представим только себе: каждый, буквально "каждый из членов первобытной общины каждодневно причастен к основам ми­роздания, от его действий зависит, в его действиях выражается космическое бы­тие. Для первобытного человека нет быта, как чего-то рутинного, сниженного, пре­бывающего на периферии жизни. Быт и бытие сближены и отождествлены.

Первобытный человек принимает пищу. Это для нас ее прием есть сред­ство утоления голода или же развлечение ^наслаждение. Первобытный же чело­век священнодействует.-Священен очаг. Стопвсвоей основе — алтарь, т.е. воз­вышенное место, служащее для жертвоприношений. Еще точнее — это престол. В православном храме престол представляет собой четырехсторонний стол, сто­ящий посередине алтаря и служащий для совершения евхаристии. Прикасаться к престолу не дозволяется токодо^. кроме священнослужителей. Представим себе, с одной стороны, святая святых — плоть и кровь Христова. С другой стороны, обычная каждодневная трапеза. Совместим или хотя бы сблизим обе эти сторо­ны, и мы получим совпадение быта и бытия. Тогда глава любой семьи будет по­добием первосвященника, а ее члены наделены достоинством священства. Свя­щеннодействие здесь каждодневно, вся жизнедеятельность человека представ­ляет собой культ. На свой лад ситуация с трапезой повторяется везде. И в земле­дельческих работах, и на охоте, и на войне.

Ритуал, как уже отмечалось существовал в сгущенном и разжиженном виде. Его концентрация — это праздникЛ]раздники по данным этнографов могли зани­мать в пepвoб^щyio„mQxyJЩ.лoлoвшJЬiд^йXaxQAУ--^УДHo себе это предста-витк но еще труднее ощутить, что значил праздник для первобытного человека.

.Он является ознаменованием выдающегося события в пределах обычного, ординарного времени. Современный праздник отражателен и вторичен по отно­шению к действительно происходящим событиям. Но так ли было для первобыт­ного человека? Праздник не столько ознаменовывал, сколько возвращал то, что совершалось (вечно совершается) в правремени. Там, где во всей полноте и мощи

развернут праздник, нет смысла в устремленности в будущее или в тоске по про-шерЩШуГПраЩнт-— это полнота времен, 1^ёв^рёмённость. И сам первобытный чеТШетгне только тот, кто он есть. В празднике он преображается и пресуществляет­ся, переходит в иной план бытия. В его пределах люди встречаются и отождествля­ются с богами, обоживаются. В таинстве евхаристии христианин причащается плоти и крови Христовой. Первобытный праздник шел дальше, боги не просто приходили к людям, небо встречалось с землей. Первобытная община становилась пантеоном богов. В известной точке праздника богам уже не молились, не взывали к ним, а сами становились богами. "Мы, люди, принадлежим вам, богам" — сливалось и переходило в "мы—боги".

Воссоединяясь с богом в праздникещмтуале, первобытные люди отождеств-лялисьТсГтеми,*гТо11лйТ}юТШТб1ничего более не существует. Возникала самотожде­ственность "мы-бытия" как ощущение предельной полноты, самодостаточности, бла­женства. "Мы-бытию" уже ничего, помимо себя, не нужно, ничего помимо него и нет. Это предельная точка праздника, то, к чему он стремится. Но если она достигается, то с ритуалом происходит парадоксальная трансформация. Ри­туал — это мерность, расчисленность, упорядоченность. Но он еще как может обернуться экстазом или оргией. Ведь любой ритуал явно или скрытно подразу­мевает падшесть человека, его отъединенность от средоточия бытия. Ритуал си-стематически направлен на смягчение или преодоление отпадения. Но вот в праз­днике "здесь и теперь" отпадение преодолено. Между тем первобытный человек попадает не в "лоно Авраамово", он не может сказать цветаевскими строками: "Отче, возьми в назад, в жизнь свою, ОТЧЕ". "В назад", "в жизнь свою" первобыт­ного человека забирает не Отец Небесный, а тот самый "древний и родимый хаос". Предел космизации бытия обнаруживается хаосом. Здесь какое-то проклятье первобытного человека, заколдованный круг, который он обречен пробегать и в мифе, и в ритуале. Ритуал отталкивается от хаоса, постоянно преодолевает це-пенящий ужас, который он несет. Хаос заклят и преодолен за счет дисциплины и самообладания ритуала. Но дальше что? Во имя чего торжествует дисциплина, она не может быть самообузданием ради самообуздания. Ритуал к чему-то ведет и подводит к некоему абсолютному состоянию. И вдруг абсолютное состояние оказывается хаосом как высшим божеством. Только теперь хаос — это "возвра­щение блудного сына" в родное лоно добытия и послебытия. В ритуале человек пробуждается от тождества с природой, боится его как самоисчезновения, но и тоскует по нему. Устремляется в него как сверхчеловеческое и сверхбожествен­ное блаженство. Космически-сакральное бытие в ритуале, переходящем в оргию, изнемогает.

То, о чем сейчас идет речь, как это ни покажется странным, проникновенно выражено Ф. Ницше в его книге "Так говорит Заратустра". Одна из последних глав этой книги называется "Песнь опьянения". Представим себе ритуал на переходе от его гармонически упорядоченного строя к экстатическо-оргийному буйству. Пред­ставим, что Ницше говорит от имени тех слитных душ, для которых нечто другое открывается по ту сторону обожения и говорит языком мифа. Его образность вся внешняя. Душевные состояния выражены через звуки, краски, запахи, осязатель­ные ощущения. Они растворяются, почти отождествляются с природным, но и природное одушевлено, живет и дышит, радуется и страдает.

"Мир созрел, лоза зарумянилась, теперь хочет он умереть от счастья... бла­гоухание, запах вечности, золотистого вина, потемневшего и блаженно-красного от старого счастья, от опьянелого счастья смерти"1. Вот он, надвигающийся эк­стаз, где смешается все, обнаружив свою потаенную тождественность и взаимо­переход. Все расчленения, вся стройность и выстроенность бытия утратят свой смысл.

Пока доминирует восторг, но и ужас смерти и растворенности сознающего себя существования. Далее происходит погружение в хаос, первый опыт экстаза: "Свершилось! Свершилось! О юность! О полдень! О послеполудень! Теперь на­ступил вечер, и ночь, и полночь, — пес воет, ветер. Разве ветер не пес? Он виз­жит, он тявкает, он воет. Ах! Как она вздыхает, как она смеется, как она хрипит и охает, эта полночь!"2

Уже первый опыт погружения в послебожественное состояние хаоса несет с собой отказ от такого рода полноты существования, в котором нет места даже тождественному с богами человеку. Божественное все-таки сакрально-космично, оно душа мира, которая и животворит его и не сливается с ним до полной нераз­личимости. В оргии и хаосе иное. Здесь человеческое, не удерживаясь в боже-ственном, ощущая его неполноту и неокончательность, действительно обретает нечто большее. Обретает такого рода радость-скорбь, что уже не различить, есть ли радость-скорбь в нем, через него или он сам. Похоже, последнее. Во всяком случае, в приведенных и последующих строках звучит одна и та же нота: высшая полнота и завершенность человеческого существования там, где ни людей, ни даже богов уже нет, есть радость-скорбь сама по себе, а стало быть, нет и ее. Все проваливается в Хаос, бездну, нечто неопределенное. И последнее, что дано ощу­тить уже погрузившемуся в оргию человеку, — это то, что "полночь — тот же пол­день. — Скорбь также радость, проклятие тоже благословение, ночь — тоже сол­нце... мудрец тот же безумец"1. В самом же, действительно самом, конце всякого подобия самоощущения и саморазличения наступает блаженно-скорбное раство­рение, не растворение даже, а падение-удар человеческого о что-то ему уже не­внятное: "О счастье, о скорбь! О сердце, разбейся!"2

Почему все-таки ритуал, вызывая человека из небытия, в него же человека и погружает? Все из-за той же безостановочности ритма "хаос—космос" неизбыв­ности перехода одного в другое. Никакая сакрализация, обоженность человека не может быть последним и окончательным состоянием. Божественное само ро­дом из хаоса, там его истоки и завершение.

Не нужно думать, что всякий праздник с его ритуалом завершается оргией. Речь идет о том, что оргия и экстаз — одна из перспектив праздника и ритуала. Иногда эта перспектива выходила на передний план, иногда практически сходила на нет. Если говорить о празднике в его всеобщем смысле, то, как и для нас,его нужно связывать с новым годом. Новогодний праздник — это праздник по преиму­ществу. В первобытном сознании мир существовал в годичном цикле. Он отожде­ствлялся с циклом универсально-космического бытия (макрокосма) так же, как с циклом человеческого бытия (микрокосма). Будет неточно сказать, что год симво­лизировал космическую эру или намекал на нее. Нет, он одновременно был этой космической эрой, уподоблялся ей и с ней отождествлялся. Значит, мир стремил­ся каждый год и погрузиться в хаос, и возродиться из него. Отсюда и само выра­жение "Новый год". Правда, ежегодная хаотизация бытия ослабленно воспроиз­водила мировой цикл. Хаос наступал не во всей своей полноте. Точка хаотичнос­ти как смерти космоса совпадала сточкой рождения. Отсюда уплотненность но­вогоднего хронотопа (пространства-времени). В его пределах иссякали простран­ство-время, они же вновь и нарождались. Можно задаться простейшим вопро­сом: а как же на макрокосмическом уровне, там что же, хаосу не отпущено време­ни и он есть миг перехода от старого к новому космосу? Известные мифологичес­кие источники этого не подтверждают. В них хаос вовсе не точечен в простран­стве—времени. Видимо, календарный год все-таки не полное подобие макро-космическому циклу. Скорее говорить нужно о том, что хаос стремится уложить космос в годичный цикл. А люди и бог этого ему не дают. Космическое бытие года поддерживается первобытной общиной. И тем самым годы складываются в куда больший пространственно-временной цикл большого космического года.

Возобновляющаяся космичность года — это борьба, драматические усилия людей с целью отбить космос у хаоса. Первобытный человек жил в очень малога-рантированном мире. Не соверши он вовремя новогодних ритуалов или соверши их недобросовестно, мир рухнет. А может не рухнуть, а целый год чихать и каш­лять. Отсюда новогодняя радость успешно совершенного ритуала, она от огром­ного чувства облегчения. На этот раз пронесло. Каково будет следующий раз — об этом первобытный человек не думал с беззаботностью ребенка. Можно уподо­бить человека в новогоднем празднике и с родовосприемником, с повивальной бабкой. Видимо, в различные эпохи и в различных регионах было по-разному. В одних случаях акцентировалась хаотизация космоса, в других смерть старого отож­дествлялась с рождением нового. Ведь смерти для родового сознания нет, есть трансформация и переход. Не более.

Первобытный ритуал, взятый именно как праздник, т.е. как ритуал'по пре­имуществу, может заметно модифицироваться в зависимости от места и време­ни. К тому же праздники бывают разные не только для нас, отличались они между собой и у первобытного человека. Но вне зависимости от всех различий и моди­фикаций, ритуал-праздник имел несколько в принципе одинаковых элементов или стадий. В самом общем виде можно говорить о четырех стадиях празднично-ри­туального действа.

Прежде всего ритуал требовал очищения своих участников. Оно было и предварением ритуала и входило в него как начальная стадия. Естественно, что очищение связано с омовением. Но менее всего как некоторая гигиеническая про­цедура. Так называемого ухода за телом, заботы о нем, удовлетворения его нужд первобытный человек в чистом виде не знал. Это нам таким естественным и един­ственно возможным представляется, что человек ест с целью утолить голод, мо­ется по причине дискомфорта и опасности, исходящих от грязи, и т.д. В действи­тельности, каким бы голодным ни был первобытный человек, оставаясь челове­ком, есть он только по причине голода не будет. В акте приема пищи для него еще должна произойти встреча с сакральной реальностью. Прием пищи — это всегда трапеза, в которой участвуют и боги. И, соответственно, сытость не сводится к одной только физиологии, она прежде всего знак божественного благословения и в какой-то мере сакрализации человека. То же самое с омовением. В своем выс­шем ритуальном выражении он предполагает вовсе не очищение тела, а очище­ние как освобождение человека от "человеческого, слишком человеческого в себе". Человек таким, каким он существует в своей повседневности, не просто недосто­ин встречи с богами и обожения, оно для него невозможно онтологически (бытий-ственно). Очищением он стремится сделать то, что в его силах для того, чтоб'ы стала возможной его сопричастность божественному. Никакое очищение само по себе к людям богов не приблизит, но они могут стать теми сосудами, которые приемлемы для накопления божественной благодати. Знаком завершения очис­тительной процедуры служили новые и особые одежды, в которые обыкновенно облекались участники ритуала.

За очищением следовал путь. Этот момент ритуального действия нам бо­лее всего понятен, т.к. всякого рода массовые праздники сегодня невозможно себе представить вне процессии, от парада до подъема по лестнице дворца бракосо­четаний. Сегодня семантика (смысловая основа) процессии утеряна. Уже в глу­бокой первобытности путь-процессия выражал собой движения очищенных и тем предуготовленных для встречи с богами людей к самим богам. Он мог быть более или менее долгим, иногда растягивался на дни и многие километры. С омовением путь объединяет то, что и один, и другое представляли собой аскетическое дей­ствие. Оно же в свою очередь предполагает человеческое самопреодоление, от­каз от самого себя в пользу богов. В пути аскетический момент выражен более явно по сравнению с очищением. В нем не только покидали профанное место и достигали сакрального, но и стремились оставить в профанном пространстве себя профанного,стем чтобы донести до сакрального пространства то, что приемлемо для богов. Вообще говоря, всякое перемещение в пространстве для первобытно­го человека не было нейтральным. Предпочтительным всегда был путь туда, где людей встречают боги, т.е. в сакральные места. Таковыми могли быть и обраба­тываемое поле, и место, где водится дичь, и священная роща. В них соверша­лось само священнодействие, неотрывное от земледельческих работ, охоты, со­бирательства и садоводства. В своем же высшем выражении, путь вел к капищу, к языческому храму или другому месту жертвоприношения.

Жертвоприношение и было третьим моментом первобытного ритуала. Ему причастны уже очищение и путь, поскольку в них присутствует аскеза. Последняя сродственна жертве в том отношении, что аскетически действующий человек от­рекается от своей данности, стремится как-то изжить и отменить в себе. Правда, жертвоприношение в своем исконном и полном смысле всегда убийство живого существа, очищение же и путь, в крайнем случае, умервщляют отдельные сторо­ны человеческой природы.

Жертвенное действие свершалось по завершении пути. С него стоит вгля­деться попристальней, и прежде всего в центр жертвоприношения, т.е. в самое жертву. Ее приносят богам. Жертвуют лучшее, что есть. Самое чистое, трепет­ное, беззащитное: прекрасную девушку, реже юношу, позднее агнца. Отдают не насущно необходимое, вовсе нет, а как бы отрывают от души заветное, говоря более поздним языком, обрывают в душе самые нежные струны. Почему? Откуда такое противоречие? Бывает, конечно, что грозный бог, какой-нибудь Молох, тре­бует кровавых жертв, упиваясь кровью младенцев. Но жертва ведь и в язычестве ценится и предполагает добровольность. "Отдай, когда тебя не просят и не вы­нуждают!" Это воодушевляет жертвоприношение. Не просто "отдай", но и совер­ши преступление. Преступление жертвователей дополнительно освящает и сак-рализует жертву. По выражению французского исследователя Р. Жирара: "Пре­ступно убивать жертву, потому что она священна, но жертва не станет священ­ной, если ее не убивать"1. Получается, что через преступление человек и соеди­няется с богом (жертвует богу), и предстает перед ним во всей своей греховной разорванности (совершает преступление перед Богом). И здесь открываются воз­можности для различных толкований. Жертва, скажем, повторяет убийство бога­ми первосущества (Имира, Пуруши). Она воспроизводит космический акт творе­ния-расчленения. За этим стоит укорененное в самой глубине язычества пред­ставление о том.что само возникновение космоса может быть и греховно. Разли-ченность, отделенность, высветленность вещей — это насилие над миром. Толь­ко первоначальный поток до-бытия есть подлинно сущее во всей полноте.

Другое истолкование жертвы состоит в том, что человек стремится воссое­диниться с Богом и не может достигнуть воссоединения. Жертва, приближая к Богу, отдаляет от Него. Если так понимать жертвоприношение, то становится по-нятен довершительный смысл жертвы Христа. Оно суть самопожертвование. Ког­да жертвуешь собой, отдаешь себя Богу, то преступления не совершается и мож­но преодолеть пропасть грехопадения. Однако как такового самопожертвования для преодоления противоречивости и неразрешимости ситуации жертвоприно­шения недостаточно. Во-первых, к самопожертвованию тяготеет всякое жертвоп­риношение. Нельзя принести подлинную жертву как нечто внешнее, никак не зат­рагивающее жертвователя. Она ценится тем больше, чем труднее для принося­щего ее. И вполне можно представить себе первобытное жертвоприношение, в котором жертва сама готова к закланию. И здесь вступает в силу второй момент. Только Иисус Христос был Богом и безгрешным человеком одновременно. Имен­но поэтому Его жертва могла быть вполне бескорыстной, быть вольной самоотда­чей Себя Богу. Все другие самопожертвования не способны соединить человека с Богом. Они предлагают ему в дар свое грешное естество, неспособное войти в абсолютность божественного бытия. Никакое очищение, никакой аскетический путь не сделают даже из самой чистой и невинной жертвы сосуд, достойный воспри­нять в себя Бога таким образом, чтобы соединиться с Ним навечно. Поэтому язы­ческое и, в частности, первобытные ритуалы должны непрерывно возобновлять­ся, пытаться разрешить неразрешимое, а если и разрешать, то только как вспыш­ку единения с богами, которое завершается возвращением в разорванное только человеческое бытие профанного мира.

Первобытный ритуал, и это для него в высшей степени характерно, толком и не способен определить онтологический статут жертвы. Действительно, кто ре­ально приносится в жертву в первобытном ритуале? На поверхности это очень разные существа: и юная, невинная, беззащитная девушка, и огромный, могучий, круторогий и свирепый бык. В действительности же в них есть нечто существенно общее. И одна, и другая жертва тяготеют к божественности более или менее пол­но, но никогда целиком ее не выражают. В тенденции, в рамках первобытного ритуала богам в жертву приносятся боги же. Они наиболее достойная и отвечаю­щая сути ритуала жертва. К тому же к убитому божеству можно приобщиться че­рез трапезу, впустить его в себя. Однако это только одна сторона дела. Другая же по-прежнему отрицает первую. Ведь, отдавая в жертвоприношении богам богово, люди в итоге остаются как бы и ни при чем. Они только посредники в процессе воссоединения божества с самим собой. Причем посредники сомнительные. В лице девушки или быка божество как-то присутствует в человеческом мире,сак-рализует его. Но людям, когда они стремятся к соединению с богами, нечего пред­ложить им и не от чего отказаться в себе, кроме божественного. Само челове­ческое слишком ничтожно и недостойно богов, чтобы им жертвовать. Вот отчего еще жертвоприношение — безысходный круг, в котором ритуал непрерывно сак-рализует профанное, достигает сакрального, но только как вершины, с которой неизбежен спуск.

Последний и высший момент ритуала — это достижение его участниками обожения, пребывания в полноте божественной жизни. Уже очевидно, что полно­та эта относительна, что она может быть разомкнута к хаосу, что в ней люди не только и не столько встречаются с богами, сами становясь ими, сколько раство­ряются в божественной жизни, не обретают, а теряют ее. Хотя эти тенденции име­ют место быть, какая-то, пускай незначительная ниша внутри божественной жиз­ни для людей оставалась. Ритуал обставлял ее прежде всего как трапезу. За трапезой могло поедаться жертвенное животное или же богам жертвовалась часть другой пищи. В любом случае она их объединяла, делала сотрапезниками. Но не просто знакомила, так сказать, в дружеском застолье, а делала единосущим че­рез входившую в людей и богов пищу. Если таковой было жертвенное животное как образ божества, то ее поедание было наиболее внятным и выраженным обо-жением. Однако так или иначе в ритуальной трапезе всякая пища и питье свя­щенны, т.е. божественны. Священен хлеб как порождение матери-земли. Свя­щенно вино, в котором совмещалось божественно-материнское и божественно-отцовское начало. В соответствии с первобытными представлениями оно уподоб­лялось одновременно солнечным лучам (т.е. огню и теплу, исходящему от небес­ного, часто верховного бога) и подземной материнской влаге. Еще вино сближа­лось и отождествлялось с кровью,вкоторой видели солнечные лучи, подобные кровеносным сосудам, исходящим от сердца. Тогда солнце и сердце становились переходящими одна в другую реалиями.

Трапеза, пир давал первобытным людям ощущение полноты и божествен­ности своего существования, конечно, не потому, что они от души наедались и напивались. Здесь их действия были как бы неравны самим себе. Хлеб и вино насыщали не только тело, но и душу. Их поглощение было таинством, актом ми­стическим, преобразующим все естество человека. В трапезе боги присутствова­ли и за столом, и в пище, и вине,и в душах пирующих. Сами же они ощущали и присутствие священного, и вхождение его в них, и собственное движение в сверх­человеческую реальность божественного мира. Мы еще можем представить себе трапезу, на которой помимо удовольствия от еды и питья присутствуют радости и воодушевления. Однако в рамках первобытного ритуала она знала еще и восторг, благоговение, экстаз. Последний и был в ней самым опасным, тяготея, как уже отмечалось, к оргийному буйству. Эту двусмысленность ритуальной трапезы, меж­ду прочим, выражает собой вино. Его хмель мог быть одновременно и знаком восторга восприятия божества и собственного обожения, и признаком надвигаю­щегося хаоса с его потерей всякого рода ритуальных ориентиров.

Помимо трапезы вершина ритуального обожения выражалась в браке и со­итии. Здесь были возможны различные варианты сакрализации участников риту­ального действия. Но все они были связаны не просто с сексуальными вожделе­ниями как таковыми (как трапеза — не с голодом и жаждой), а с образом целокуп-ности и полноты бытия. Его в ритуале обозначала встреча мужского и женского начал. Одновременно за ней стояла порождающая мощь богов. Трапеза (пир) и брак (соитие) навсегда останутся образами и знаками внутрибожественной жиз­ни, ничего другого о ней язычество сказать было не в состоянии. В иудео-христи­анской традиции брак, пир, брачный пир станут символами, которые мифологи­ческими средствами указуют на божественную реальность, саму по себе никак в браке и пире не выразимую.

При всем том, что первобытный ритуал был коллективным действием, в котором соотнесено "мы—бытие" людей и "мы—бытие" богов, что он блокировал собой индивидуальные поползновения членов общины, именно ритуал создавал первые предпосылки и даже делал первые шаги в сторону человеческой индиви­дуализации. Осуществлявшаяся в ритуале блокада индивидуального начала в человеке предотвращала его разомкнутость вниз, в направлении животности. Перспективу же индивидуации ритуал открывал, размыкая человеческое суще- ствование вверх, в сторону божественной реальности, и открывалась эта перс­пектива двум ключевым фигурам ритуального действия — жрецу и жертве.

То, что жрец в первобытной общности людей явным образом выделен из "мы—бытия", очевидно. Он стоит над другими людьми по принципу своей бли­зости к богам, посреднической роли между профанным и сакральным мирами. Но первобытная община еще и управляется, в ней кто-то осуществляет власть. И мы хорошо знаем, что власть имеющий в общине (роде, племени) — это вождь. По­пулярная, а главным образом беллетризованная литература о первобытности часто склонна не просто разделять, но и противопоставлять фигуры жреца и вож­дя. Между тем подлинная, еще не разлагающаяся первобытность знает нечто прямо противоположное. Жрец и вождь (царь) исконно совмещались в одном лице. Иначе и быть не могло, т.к. священство (жречество) и царственность с позиций первобытности — это две стороны одной медали. Только обладающий достоин­ством священства мог и царствовать. Царственность, т.е. власть, не санкциони­рованная свыше, была совершенно невозможна. Это современному человеку представляется естественным, когда одни люди властвуют, а другие им подчиня­ются. Первобытный же человек всегда помнил и ощущал, что человеческое само по себе ничтожно, оно бытийствует лишь в меру его наполненности божествен­ными энергиями. Поэтому власть человека над людьми не просто нечестива, для нее нет никаких оснований. И если уж она каким-то образом прикреплена к чело­веку, то только как посреднику между богами и людьми, тому, кто обращен к богам с молитвой, и только в силу этого с повелением — к людям. Очевидно, что таким человеком мог быть один жрец, точнее, царь-жрец.

Нам легко заподозрить, что именно власть, возносящая царя-жреца над простыми смертными в первую очередь способствовала его индивидуации. В дей­ствительности же гораздо большее значение имело его промежуточное положе­ние между сферами профанного и сакрального. Оставаясь человеком, царь-жрец в силу своей обращенности к богам, пребывания в постоянном контакте с ними, уже им в полной мере не был. В нем появлялось нечто сверхчеловеческое, сакра-лизованное. Но и к богам царя-жреца никак отнести нельзя. Стоит ему раство­риться в божественном, как разорвется связь, исчезает посредничество между профанным и сакральным мирами. Так что царь-жрец зависал в этой своей про­межуточности, как "уже не" и "еще не" бытие одновременно. И здесь самое важ­ное состоит в том, что он не мог в полной мере сказать о себе ни "мы — люди", ни "мы — боги". В его душе, видимо, возникало какое-то подобие ощущения "я — люди" и "я — боги". "Я" — потому, что нет сращенности и нет растворенности ни в одном из миров. Если жрец и "люди", то не так, как все; если "боги" — тоже каким-то особым, своим образом. Вот это "своим" и намекает на индивидуальность царя-жреца, в перспективе — на его "яйность". Поскольку "яйность" — это не люди и не боги, не просто и не только люди и боги, то в какой-то мере, в каком-то очень ограниченном смысле "яйность" — обращение к самому себе, "я"="я".

Вспышка самосознания и самотождественности, преодолевающая "мы-бытие" первобытной общины, не могла не быть дискретной и неустойчивой. К тому же первобытному жрецу легко было сорваться в идентификацию себя с еще одним "мы-бытием". В данном случае — с корпорацией царей-жрецов. Ведь царь-жрец мог быть в общине и очень часто был не единичен. Поэтому при всей своей выделенности и избранности он мог осознавать свою промежуточность как своего рода "профанно-сакралы-юе" "мы-бытие". Однако у этой тенденции, очевидно, доста­точно выраженной, был мощный ограничитель. Им была близость роли царя-жреца и жертвы.

Действительно, жрец и жертва связаны тесно и неразрывно. Это прослежива­ется уже на уровне этимологии. CnjOBjoJI^jej^jipo из водно от "жрать". Разумеется, ни о каком обжорстве речь не идет. Жрец был тем членом первобытной общины, кто от ее имени, в качестве ее персонификации в первую очередь, а иногда и в единствен­ном числе вкушал мясо жертвенного животного. Через него и в нем происходила встреча и единение в пище богов и людей. В этом случае жрец как будто противо­стоит жертве. Он — активно действующее начало, тогда как она — пассивна, в нем торжествует жизнь, ее же настигает смерть. Однако противопоставленность жреца и жертвы имеет свои пределы и легко переходит в их сближение, уподобление, отож­дествление. Да, жрец — это тот, кто убивает жертву, но он же и соединяется с ней в трапезе. К тому же жертва — существо сакрального ряда, оно возвращается в жер­твоприношении и последующем ее поедании в полноту внутрибожественной жизни и тянет туда за собой причастного к ней жреца. Такой уж непреодолимой преграды между жрецом и жертвой нет. Тот, кто приносит жертву, рано или поздно должен в свою очередь стать жертвой, но не по закону какого-то возмездия. А потому, в пер­вую очередь, что в нем все более концентрируется сакральное бытие принесенных им жертв, он все более принадлежит богам и, следовательно, должен быть отдан им в жертвенный дар. Жертвоприношение же здесь становится необходимым, т.к. риту­альное убийство отделяет в жреце-жертве профанное от сакрального, его промежу­точность и посредничество заканчиваются. Божеское соединяется с божественным, профанно-человеческое уходит в небытие.

Схематически очерченная нами линия принесения в жертву жреца — одна из возможных. Другую же можно наметить, отталкиваясь от неизбывной и радикальной двусмысленности положения, которое занимал в первобытной общине царь-жрец. В нем совмещалось ощущение им и другими членами общины силы, могущества, вознесенности над другими людьми и вместе с тем отторгнутости, отверженности, в чем-то даже мнимости его существования. Сточки зрения первобытности, всякая выделенность, намек на единоличность и индивидуальность есть понижение качества существования. Подлинно существует только множественность, ра­створяющая в себе все индивидуальное. И сфера профанного, и сфера сак­рального— это в одинаковой степени "мы-бытие". Остаточно нечто подобное знает и наша культура. Откуда иначе уважительное и почтительное "вы", в отли­чие от фамильярного "ты". Жрец же как раз и воспринимался в перспективе этого "ты". Он зависал, теряя почву под ногами и не достигая небесной тверди. В исконно первобытном смысле тот, кто выделен, одновременно вознесен и проклят. Он боже­ствен, но его божественность мнима. Тут равно возможен любой из акцентов. Акцент на божественность дает нам фигуру царя-жреца, на мнимости — шута. Последнего, кстати говоря, вовсе не стоит воспринимать как весельчака-кривля­ку, развлекающего власть имущих. Изначально шут — двойник царя-жреца, олицетворенная перспектива его собственного существования. Царь-жрец имен­но в силу выделенности, вознесенности его человеческого над другими может оказаться или проявить себя "человеком слишком человеком", благодать не прикреплена к нему неразрывно раз и навсегда. Когда она оставляет своего недо-стойного носителя, ему так просто не вернуться в плотно сомкнутые ряды "мы-бытия". Нет, обнаруживший свою мнимость и открывший тем самым свое подлин­ное лицо шута, недавний царь-жрец подлежит ритуальному убийству-жертвопри­ношению. На этот раз оно в корне отлично от обычного жертвоприношения. В нем устраняется начало ничтожествования, смерти, небытия. О таком жертвоприно­шении, не путая его с Христовой жертвой, тоже можно сказать "смертию смерть поправ". Убийство мнимого царя-жреца, т.е. шута, открывает дорогу жизни. Это заклятие хаотическо-профанного в пользу космическо-сакрального. Оно сосредо­точено на фигуре царя-жреца еще и потому, что длительная и глубокая его прича­стность сфере божественного не только благочестива, но и святотатственна. Про-фанно-человеческое должно знать свое место, с сакральным оно не воссоедини-мо, хотя и неизбывно стремится к воссоединению.

Вот и получается, что у царя-жреца-жертвы нигде нет своего устойчивого места. Ему, как никому другому, в первобытной общине необходимо самоопреде­литься. Всякая растворенность в любом "мы-бытии", человеческом или боже­ственном, для него чревата неготовностью к переиначиванию на противополож­ную своей роли. Поэтому царю-жрецу приходится глубоко заглядывать в самого себя, искать в себе оснований для своих действий, как бы они потом не санкцио­нировались богами. В отечественной традиции слишком долго и упорно делался акцент на том, что фигура царя-жреца потенциально связана с мотивом социаль­ного неравенства и эксплуатации. Между тем куда как важнее, что еще всецело в пределах ритуала, ритуального самоощущения и мироотношения царь-жрец де­лает первую, еще недовершенную, непоследовательную, во многом тщетную, но все-таки заявку на индивидуально-личностное существование.

studfiles.net

Развитие техники в первобытном и раннем рабовладельческом обществе. Начатки науки

Развитие техники в первобытном и раннем рабовладельческом обществе. Начатки науки. «Труд создал самого человека» — эту глубокую мысль Энгельса следует понимать в том смысле, что решающую роль в выделении человека из мира животных, в развитии его сознания сыграл труд, производство человеком средств, необходимых для его существования При этом переломным моментом в процессе эволюции человека был момент, когда человек начал производить орудия труда. Собирательство, строительство жилищ — все эти начальные формы производственной деятельности имеют место и в животном мире. Животные могут и использовать орудия, но только человек начал изготовлять орудия. «Процесс труда начинается только при изготовлении орудий» (Энгельс).

Первичное орудие — «ручной топор», или «рубило», грубо обитый камень — было изготовлено в период так называемой шелльской культуры. Более совершенная обработка этого орудия относится к ашельской культуре, когда появляются и следы использования огня. В следующую (мустьерскую) эпоху находят каменные наконечники и мелкие костяные орудия. Вероятно, человек в эту эпоху знает копьё с каменным или костяным наконечником. Для этой эпохи найдены следы костров. Это период неандертальского человека, завершающего собой эволюцию человека в период раннего палеолита. Общество этого времени было «первобытным стадом» и уже в процессе труда выработало первоначальную речь. Биологическое развитие человека заканчивается в эпоху так называемой ориньяко-солютрейскои культуры, к которой относится кроманьонский человек и гримальдийский человек, являющиеся представителями различных расовых типов. Но тот и другой человек являются вполне разумными существами, типом Homo sapiens (человек разумный). Здесь люди уже изготовляют составные орудия с деревянными рукоятками.

Помимо рубила и скребка, изготовляются нож, костяные иголки, шило, рыболовные крючки. На этой ступени происходит переход к устойчивой форме общества — раннему родовому обществу. Появляются примитивные формы искусства: скульптура, изображения, украшения. Появляются постоянные жилища; вместо костра находят остатки очага. Иголки свидетельствуют об изготовлении одежды. В следующую эпоху, мадленскую, составляющую вместе с ориньяко-солютрейской стадией период позднего палеолита, получает дальнейшее развитие техника. Изготовляется приспособление для метания копья и гарпун.

В эпоху раннего неолита, в период так называемой азильской культуры, находят каменные наконечники для стрел. Человек научился изготовлять лук со стрелами, новое дальнобойное орудие, сыгравшее огромную роль в его общественной эволюции. Это оружие служило человеку до изобретения огнестрельного оружия и долгое время существовало ещё наряду с огнестрельным. Охота сделалась более добычливой, род более сильным. Вместе с тем появилось и первое прирученное человеком животное — собака. В ещё более позднюю эпоху, эпоху Маглемозе, появляется каменный топор (примерно за 6000 лет до н. э.). В дальнейшем продолжается эволюция этого орудия и появляются глиняные черенки — возникает гончарное производство. Топор ещё грубо оббивается и прикрепляется к рукоятке. В эпоху развитого неолита топор отшлифовывается и просверливается. Вероятно, в процессе обработки камня человек научился добывать огонь.

Изготовление первобытных орудий требовало не только больших физических усилий, но и напряжённой мыслительной работы. В первобытном обществе труд умственный и физический сливались в единый творческий процесс. Первобытный мастер, изготовляющий орудия, проявил огромную изобретательность и наблюдательность, он был человеком-творцом.

Постепенно эволюционировали и формы добывания средств существования. От первоначального собирательства человек перешёл к охоте и рыболовству, а затем к земледелию. Каменным топором вырубалась в лесу площадка для посева, выжигались кустарники и пни. Почва разрыхлялась мотыгой. Крупным шагом в развитии земледелия явилось приручение животных. Крупный рогатый скот появляется к концу неолита. В бронзовом веке совершается переход к плужному земледелию.

Дальнейшее развитие производительных сил связано с применением металла. Ранее всего человек познакомился с драгоценными металлами. В Египте золотые изделия датируются 6-м тысячелетием до н. э. Самородная медь в Азии используется в 6—5-м тысячелетии до н. э. Выплавка меди в Передней Азии относится к 5-му тысячелетию до н. э. Давно знали и выплавку меди в Средней Азии, Китае и Индии. В Европе выплавка меди датируется серединой 3-го тысячелетия до н. э. (на Кипре). В 4-м тысячелетии до н. э. появилась бронза (Месопотамия). За бронзой появилось железо. Первые свидетельства об изготовлении железа за 2000 лет до н. э. относятся к неграм Африки. В Египте и странах Азии употребление железа датируется 1300 г. до н. э., в Европе — 1000 лет до н. э.

Развитие производства, усложнение хозяйства привело к разделению ремесленного и земледельческого труда, к возникновению обмена и частной собственности, к нарушению соответствия между ростом производительных сил и общинно-родовой общественной организацией. Происходит распад родового строя, возникает рабовладельческий строй, появляется государство.

В процессе труда человек многое узнал. Пастухи и земледельцы установили связь времён года с положением небесных светил и положили начатки астрономии. Охотники изучили повадки животных, мастера орудий накопили огромный опыт в изучении механических свойств тел. Строители применили свойства рычага, металлурги нашли способ плавить металлы. Эти люди труда и были первыми учёными. В народных сказаниях, песнях, былинах мы находим свидетельства об этих начатках знания. Люди знают, что звук лучше передаётся по земле, чем по воздуху (мотив подслушивания погони в народных сказках), знают, что силу можно сравнивать не только поднятием груза, но и деформацией (натяжение лука в «Одиссее»), в былине о Святогоре очень точно изображено действие и противодействие. Но ещё больше люди не знали. Человек научился побеждать природу, но природа была ещё сильна и непонятна. Это «бессилие дикаря в борьбе с природой» и явилось источником религии. Так на первых шагах возникновения знания возникает и противоречие познанного и непознанного, истинного и ложного порождающее борьбу знания с незнанием, науки и религии. Эта борьба пронизывает всю историю науки, вплоть до современных утончённых форм религии — идеалистических теорий. С появлением классов и государства религия закрепляется интересами господствующих классов, научные знания отделяются от производителя, узурпируются правящим классом и становятся прерогативой жреческого сословия. Говоря о возникновении фантастических религиозных представлений в первобытном обществе, Энгельс писал: «Эти различные ложные представления о природе, о существе самого человека, о духах, волшебных силах и т. д. имеют по большей части лишь отрицательно-экономическую основу; низкое экономическое развитие предисторического дериода имело в качестве своего дополнения, а порой даже в качестве условия и даже в качестве причины, ложные представления о природе. И хотя экономическая потребность была и с течением времени все более становилась главной пружиной двигающегося вперед познания природы, — все же было бы педантством искать для всех этих первобытных бессмыслиц экономических причин. История науки — это есть история постепенного устранения этой бессмыслицы или замены ее новой, но все же менее нелепой бессмыслицей».

Начало устранения «бессмыслицы», т. е. замена фантастических религиозных представлений о мире представлениями, основанными на наблюдениях и доводах разума, и было началом подлинной науки. Наука выступила против претензий религии на монополию в «объяснении» мира и человеческого бытия и поставила своей целью объяснение мира из него самого. Но для того, чтобы поставить такую задачу и начать её решение, общественное сознание должно было достигнуть более высокого уровня развития, чем тот, на котором оно находилось в эпоху родового и раннего рабовладельческого общества.

grandkid.ru

Первобытная эпоха человечества: характеристика основных периодов

Первобытная эпоха человечества — это период, который длился до изобретения письменности. В XIX веке он получил несколько иное название — «доисторический». Если не углубляться в смысл этого термина, то он объединяет совершенно весь временной промежуток, начиная от возникновения Вселенной. Но в более узком восприятии речь идёт лишь о прошлом вида человека, продолжавшемся до определённого периода (о нём было сказано выше). Если средства массовой информации, учёные или другие люди используют в официальных источниках слово «доисторический», то обязательно указывается период, о котором идёт речь.

Хотя характеристика первобытной эпохи складывалась исследователями по крупицам несколько столетий подряд, всё равно до сих пор совершаются открытия новых фактов, касающихся того времени. Из-за отсутствия письменности люди сопоставляют для этого данные археологической, биологической, этнографической, географической и других наук.

Развитие первобытной эпохи

На протяжении развития человечества постоянно предлагались различные варианты классификации доисторического времени. Историки Фергюсон и Морган разделили первобытное общество на несколько этапов: дикость, варварство и цивилизация. Первобытная эпоха человечества, включающая первые две составляющие, разбита ещё на три периода:

• Дикость характеризовалась равенством людей. Жители занимались охотой, рыболовством и собирательством уже готовой пищи (ягоды, фрукты, овощи). Учёный Морган разбил дикость на несколько периодов. Низшая степень характеризуется появлением слаборазвитой речи, средняя — использованием огня в бытовой жизни и ловлей рыбы, а высшая началась с момента изобретения лука.
• В период варварства население впервые стало заниматься земледелием, разводить скот (средняя ступень). Появление гончарного искусства — низшая ступень этого времени. Высшая же ознаменовалась первым применением в хозяйстве железа.
• На стадии цивилизации образовывались первые государства, города, письменность и т. п.

Каменный век

Первобытная эпоха получила свою периодизацию. Можно выделить основные этапы, среди которых был и каменный век. В это время все оружие и предметы для повседневной жизни делали, как можно догадаться, из камня. Иногда люди в своих работах использовали древесину и кости. Уже ближе к завершению указанного периода появилась посуда из глины. Благодаря достижениям этого века сильно изменился ареал размещения на обжитых территориях планеты человека, а также именно в результате него началась человеческая эволюция. Речь идёт об антропогенезе, т. е. о процессе возникновения разумных существ на планете. Конец каменного периода ознаменовался приручением диких животных и началом выплавки некоторых металлов.

По временным отрезкам первобытная эпоха, к которой относится этот век, разделилась на этапы:

• Палеолит. Разбит на нижний, средний и высший. Этот период «отвечает» за возникновение и распространения человекоподобных особей.
• Мезолит. Происходит таяние ледников; движется технический прогресс, появляются первые научные достижения.
• Неолит. В это время появляется сельское хозяйство.

Медный век

Эпохи первобытного общества, имея хронологическую последовательность, по-разному характеризуют развитие и становление жизни. В различных территориальных областях период длился различное время (либо не существовал вообще). Энеолит мог соединяться с бронзовым веком, хотя учёные всё же выделяют его в отдельный период. Примерный временной срок — 3—4 тыс. лет до нашей эры. Логично предположить, что эта первобытная эпоха обычно характеризовалась использованием медных приспособлений. Однако камень из «моды» не выходил. Знакомство с новым материалом происходило достаточно медленно. Люди, находя его, думали, что это камень. Обыкновенная на тот период обработка — удары одним куском об другой — не давала привычного эффекта, но всё же медь поддавалась деформации. При введении в бытовую жизнь холодной ковки работа с ней пошла лучше.

Бронзовый век

Эта первобытная эпоха стала одной из основных, по мнению некоторых учёных. Люди научились обрабатывать некоторые материалы (олово, медь), за счёт чего добились появления бронзы. Благодаря этому изобретению начался в конце века коллапс, происходивший достаточно синхронно. Речь идёт об уничтожении объединений человека — цивилизаций. Это повлекло за собой долгое становление железного века в определённой местности и слишком затяжное продолжение бронзового. Последний в восточной части планеты продолжался рекордное количество десятилетий. Он завершился вместе с появлением Греции и Рима. Век делится на три периода: ранний, средний и поздний. Во все эти периоды активно развивалась архитектура того времени. Именно она повлияла на становление религии и мировоззрения общества.

Железный век

Рассматривая эпохи первобытной истории, можно прийти к заключению о том, что железный век стал последним перед появлением разумной письменности. Проще говоря, это столетие условно было выделено в отдельное, так как появлялись предметы из железа, они широко применялись во всех жизненных сферах.

Выплавка железа была достаточно трудоёмким процессом для того века. Ведь настоящий материал получить было невозможно. Это связано с тем, что он легко поддаётся коррозии и не выдерживает многих климатических изменений. Для того чтобы получить его из руды, требовалась намного большая температура, чем для бронзы. А литьё из железа было освоено через слишком длинный промежуток времени.

Возникновение власти

Конечно же, появление власти не заставило себя ждать. Лидеры в обществе были всегда, даже если речь идёт о первобытной эпохе. В этот период не существовали институты власти, политического доминирования также не было. Здесь большее значение придавалось социальным нормам. Они вкладывались в обычаи, «законы жизни», традиции. При первобытном строе все требования объяснялись на языке жестов, а их нарушения карались при помощи изгоя из общества.

fb.ru

Первобытное общество

Первобытное общество - длительный период в истории человечества : от возникновения человека разумного (около 2,5-2,8 млн. лет назад) и до возникновения цивилизации и государственности.

Период в истории человечества до изобретения письменности, после чего появляется возможность исторических исследований. У разных народов этот процесс происходил в разные исторические сроки, а некоторые народы живут в условиях первобытности до сегодняшнего дня. В современной науке принято различать собственно первобытную культуру, которая существовала до возникновения первых цивилизаций на Земли (конец IV-начало III тыс. до н. э) и традиционную первобытную культуру.

1. Терминология

Синонимом "доисторического периода" является термин "праистории", который в отечественной литературе употребляется реже, чем аналогичные сроки в зарубежной литературе (англ. prehistory, нем. Urgeschichte).

Для обозначения финальной стадии доисторической эпохи любой культуры, когда сама она еще не создала своей письменности, но уже упоминается в письменных памятниках других народов, в зарубежной литературе нередко используется термин "протоистория" (англ. protohistory, нем. Vorgeschichte).

В марксизме использовался термин первобытнообщинный строй, который означал первую общественно-экономическую формацию. По мнению марксистов, все члены общества в это время находились в одинаковом отношении к средств производства, и способа получения доли общественного продукта, который они называли "первобытного коммунизма", был единым для всех. От следующих за ним этапов общественного развития первобытнообщинный строй отличался отсутствием частной собственности, классов и государства. Марксистская теория развития первобытного общества изложена в работе Ф.Энгельса ?Происхождение семьи, частной собственности и государства".

2. Общая характеристика

Эпохе первобытности присущи следующие особенности:

• происходил антропогенез - биологическая эволюция человека, завершившаяся, по мнению разных ученых от 40 до 100 тысяч лет назад, возникновением вида "Человек разумный" ( Homo sapiens), а также основных человеческих рас - далее глубоких эволюционных изменений в биологической природе человека уже не происходило;

• наряду с антропогенезом разворачивается социогенеза - формирование общественных форм жизни в виде родовой, а затем родоплеменной организации;

Среди этих важнейших процессов, которые заложили фундамент истории человечества, стоит и составление культуры как специфической сферы человеческого общества. Причем для ранних этапов истории характерно единство закономерностей, общность проявлений становления культуры у разных народов.

Специфической чертой первобытной культуры был ее синкретизм (нерозчлененисть), если нет формы сознания, ни виды деятельности, ни формы культуры не отделялись и не противопоставлялись друг другу. Любой вид деятельности предусматривал и содержал в себе все остальные.

В первобытном обществе в главном занятии людей - охоте - были объединены:

• социальные связи, которые выражаются в форме охоты (индивидуальная, коллективная),

• религиозные представления - магические действия по обеспечению успеха, которые в свою очередь включали элементы художественной культуры: песни, танцы, живопись.

Именно вследствие такого синкретизма характеристика культуры первобытного общества предполагает целостное рассмотрение явлений его материальной и духовной культуры, четкое осознание условности такого деления.

3. Археологическая классификация

Лукреций Кар "О природе вещей" предложил в качестве критерия периодизации использовать смену орудий труда, т.е. изменение каменных орудий медными, а медных железными. Ж. Кондоросе (ХVIII ст.) Ввел деление истории первобытного общества по типам хозяйствования: охота и рыболовство, скотоводство, земледелие. А. Фергюссон (ХVIII ст.) Как критерий периодизации выдвинул степень освоения культуры: дикость, варварство, цивилизация.

Теории, которые так или иначе объясняют историю первобытного общества, появились ХIХ ст. Объяснением этому факту может служить открытие и целенаправленное и планомерное исследование реликтовых обществ. И. Бахофен развил идею о матриархат. В своем труде "Материнское право" ( 1861) он научно обосновал существование в истории человечества универсальной эпохи высокого положения женщины в общественной жизни, присущей всем без исключения народам в прошлом. Причину развития первобытного общества он видел в изменении религиозных представлений. В том же XIX в. началась классификация первобытных памятников материальной культуры, что привело к созданию научно обоснованной археологической периодизации, подтвердила гипотезу Лукреция Кара. Датский ученый Х. Томсен ввел понятие трех периодов: каменного, медного и железного. Французский ученый Г. Мортилье создал периодизацию палеолита (древний каменный век), а шведский ученый-археолог А. Монтелиус: неолита (новый каменный век), бронзового и раннего железного века.

Все системы периодизации по-своему совершенны. Существует немало примеров, когда каменные орудия палеолитической или мезолитической формы использовались у народов Дальнего Востока в XVI-XVII вв., При этом у них существовали родовое общество и развитые формы религии, семьи. В наше время [ Когда? ] считается, что общечеловеческая периодизация первобытного строя заканчивается на мезолите, когда культурное развитие резко ускорилось и протекал у разных народов разными темпами. При этом культуры, существовавших одновременно, могут находиться на разных ступенях развития, в связи с чем, например, неолитические культуры могут соседствовать с культурами бронзового века.

Найбільш розробленою є археологічна періодизація, в основі якої лежить зіставлення виготовлених людиною знарядь праці, їх матеріалів, форм жител, поховань і т. д. За цим принципом історія людства в основному поділяється на кам'яний вік, бронзовий вік і залізний вік. Найбільша заслуга у створенні сучасної археологічної класифікації належить французькому вченому Г. Мортільє і його співвітчизникові А. Брейлю. Нижче наводиться загальноприйнята в наш час [ Коли? ] археологічна періодизація основних етапів розвитку людства.

Епоха [1] Період у Европе Періодизація Характеристика Види людини

Стародавня кам'яна доба або палеоліт - найдавніший та найдовший період в історії людства. Назва походить від грецьких слів palaios - стародавній та lithos - камінь.	2,4 млн. - 10000 до н. е.	Ранній палеоліт 2,4 млн. - 600000 до н. е.	Время мисливців і збирачів. Поява кремнієвих знарядь праці, які поступово ускладнюються.	Гоміниди, види: Homo habilis, Homo erectus, Homo sapiens pr?sapiens, Homo heidelbergensis, в середньому палеоліті Homo neanderthalensis і Homo sapiens sapiens.
Середньокам'яний вік або мезоліт	10000 - 5000 до н. е.		Бере початок у кінці плейстоцена в Європі. Мисливці та збирачі виготовляють знаряддя праці з каменю й кісток, а також винайшли стріли та лук.	Homo sapiens sapiens
Новокам'яна доба або неоліт	10000 - 2000 до н. е.	Раній неоліт Середній неоліт Піздній неоліт	Виникнення неоліта зв'язують з неолітичною революцієею. З'являється кераміка (близько 12000 лет), нові способи ведення господарства, землеробство, скотарство. Пізній неоліт нерідко переходить у наступний етап, мідний вік або енеоліт, без розриву в культурної спадкоємності. Останній характеризується другої виробничої революцією, найважливішою ознакою якої є поява металевих знарядь праці. Homo sapiens sapiens
Бронзова доба	3500 - 800 до н. е.	Рання історія	Распространение металургії дозволяє отримувати та обробляти метали : золото, мідь, бронза. Перші письмові джерела в передній Азії і Егеїді.	Homo sapiens sapiens
Залізний вік	починаючи з 800 до н. е.			Homo sapiens sapiens

Археологічна класифікація, розкриваючи послідовні етапи еволюції знарядь праці, встановлює і основні стадії в розвитку продуктивних сил суспільства, що є необхідною умовою для створення періодизації історії первісно-общинного ладу. Однак, вона не може бути визначальною при періодизації історії первісного суспільства, так як не можна судити за знаряддями праці про характер суспільних відносин людей.

3.1. Каменная сутки

Каменный век - период в истории человечества, во время которого орудия труда и оружие изготовлялись из камня, дерева и костей. Он делится на три периода:

• палеолит - древний каменный век, который характеризуется использованием кремневых орудий труда, основные занятия - охота и собирательство.
• мезолит - средний каменный век, который длился от 10 тыс. до 7 тыс. лет до н. е.
• неолит - новый каменный век, характеризующийся появлением человека современного типа, использованием исключительно кремневых, каменных, костяных орудий труда, изготовленных с использованием техники сверление, пиление и шлифования; распространением керамики, ткачества. (Так называемая неолитическая революция). Длился от 6 до 4 тыс. лет до н. е., период перехода от рыболовства и охоты к земледелия и скотоводства.

3.2. Медный век

Медный век, или Энеолит - медно-каменный век, эпоха перехода от каменного к бронзовому веку.

3.3. Бронзовая эпоха

Пришел на замену энеолита (медной эпохе) - переходному периоду после каменного века. Характеризуется изготовлением и использованием бронзовых орудий труда и оружия, появлением кочевого скотоводства, поливного земледелия, письменности. Изменился железной временем в I тысячелетии до н. е.

3.4. Железный век

Железный век - исторический период, который характеризуется началом обработки железа и изготовлением из него оружия и орудий труда. Начинается с начала 1-го тыс. до н. н.э. и продолжается до настоящего времени.

4. Основные этапы

4.1. По Морганом Льюисом

Заслуга создания первой развернутой периодизации первобытной истории принадлежит Моргану Льюису. 1877 года Морган Льюис предложил периодизацию, критерием которой служит уровень развития производительных сил. Он разделил всю историю человечества на три периода: дикость; варварство; цивилизация (или классовое общество). Первые два периода - дикость и варварство относятся, по Моргану, к первобытно-общинного строя. Каждый период делится на низкую, среднюю и высшую ступени соответственно уровню материального производства. Период дикости относится ко времени, когда люди жили исключительно охотой и собирательством. Период варварства характеризуется появлением скотоводства и земледелия.

Фридрих Энгельс воссоздал ее в своем труде "Происхождение семьи, частной собственности и государства", обобщил периодизацию Моргана и ввел деление на период присваивающего хозяйства и такого, что сам создает, производит. Энгельс вместе с тем подчеркивал, что она остается в силе лишь "до тех пор, пока значительное расширение материала не заставит внести изменения". [2]

В 40-е годы XX века советские ученые приступили к созданию новой периодизации истории первобытного общества в связи с тем, что схема Моргана устарела. А.И.Першиц за основу периодизации берет эволюцию форм собственности, Н. А. Бутинов - степень разделения труда в первобытном обществе. Большинство ученых в основу периодизации кладут развитие форм общественной организации первобытных людей. С. П. Толстов в 1946 предложил разделить первобытное общество на следующие периоды: первобытное стадо, первобытная община (материнский род), военная демократия. П. П. Ефименко различал периоды: первобытное стадо, первобытная община неандертальцев, первоначальная родовая община. По Н. А. косвен: 1) первобытное стадо, 2) родовой строй, который подразделяется на эпохи матриархат и патриархат, 3) период военной демократии.

4.2. Современная историография

В современной историографии принято такую ​​периодизацию:

1. первобытное стадо;
2. материнский род ( матриархат), расцвет которого является высшей точкой развития доклассового информации;
3. патриархат, который может состоять из двух этапов:
   1. отцовский род,
   2. соседская община (эпоха разложения первобытнообщинного строя).

Особенность периода патриархата заключается в том, что отцовский род не является универсально-исторической общественной формой. Не все первобытные народы, достигшие классового общества, пережили этот этап. В тех случаях, когда соседская община непосредственно вырастает из материнского рода, понятие "патриархат" и "соседская община" совпадают. [3]

4.3. Первобытное стадо

Первобытное стадо - условное название человеческих обществ, в которых жили первобытные люди с момента выделения человека из мира животных и к формированию родовых общин ( поздний палеолит). Первобытное стадо - непостоянная сообщество, которое возникает и распадается в зависимости от внешних обстоятельств. Первых человеческих существ ученые назвали Homo habilis - человек умелый, потому что люди той эпохи научились обрабатывать камни и делать из него знаряддя праці (кам'яні рубила, скребачки, різці та ін.). У результаті цього розвинулася рука, людина почала пересуватися на двох кінцівках. Звідси й друга назва - Homo erectus - людина прямостояча.

Вижити поодинці в суворих умовах дикої природи було неможливо. Полювати, збирати їжу та відбиватися від хижих звірів значно легше колективом. Так виникає первісне людське стадо, що стало першою суспільною формою об'єднання людей. Від тваринного стада його відрізняло те, що члени стада допомагали один одному, споруджували сховища-житла, де переховувалися від холодів і негоди, виховували дітей та передавали їм життєвий досвід. Людина жила тепер у колективі, у якому для елементарного порозуміння необхідне спілкування. Археологічні знахідки свідчать про те, що провідним заняттям первісних людей було полювання на великих тварин. Вона більшою мірою, ніж збиральництво спонукала найдавніших людей удосконалювати знаряддя праці, сприяла згуртуванню первісного стада, в кінцевому рахунку перетворення в Homo sapiens. [4]

Отже, у первісної людини розвивається мозок, і виникає мова як засіб спілкування. Таку людину вчені називають неандертальцем (термін походить від назви долини Неандер біля Дюссельдорфа в Німеччині, де вперше знайдено залишки людей подібної будови). На території сучасної України знайдено кістки десятьох неандертальців, що жили 50-100 тис. років тому.

Киик-Коба - пещера в 25 км от Симферополь. В 1924-1926 pp. здесь найдены остатки палеолитической стоянки мустьерской эпохи. Это первая находка останков первобытного человека ( неандертальца) на территории Украина.

Около 100 тыс. лет назад, в позднем Плейстоцене, в жизни первобытных людей произошли значительные изменения. Произошло новое значительное похолодание климата, и "на Европу обрушился большой ледник ", т.е. развитие очередная холодная эпоха, которая сопровождалась значительным развитием покровных зеледенинь. Окружающий мир, к которому люди приспособились, изменился. Вместо слонов, гиппопотамов и тигров появились огромные мамути, пещерные медведи, северные олени и другие приспособлены к холодам животные. В это время людям пришлось учиться изготовлять одежду, разжигать костер, строить жилье. Заметно усовершенствовались каменные орудия труда: появились ножеподибни пластины, копья-дротики со специальными заостренными концами, изделия из костей и рога животных.

Наибольшим достижением дородового общества стало освоение огня.

Первобытное стадо было первым этапом в развитии человеческой цивилизации. Его важнейшие черты:

Переход от среднего палеолита до позднего сопровождался коренной перестройкой структуры древнейших человеческих общин: первобытное стадо трансформировалось в родоплеменной организации. Род (сначала материнский род, а позднее и отцовский род) был общиной - коллективом кровных родственников, между которыми категорически запрещались брачные отношения. Род жил и трудился вместе, имел общее имущество. Сложились различные социальные связи.

4.4. Матриархат

Матриархат - срок, употребляемый для обозначения материнского рода, первой универсальной стадии в истории человечества, которая наступает непосредственно за эпохой первобытного стада. Охватывает период от верхнего палеолита до развитого неолита. Характеризуется доминирующим положением женщины в обществе, матрилинейностью (по материнской линии) наследование имущества. Основной хозяйственный коллектив - материнская родовая община. Общество носит характер дуально-родовой организации, которая объединяет брачными отношениях два экзогамных матрилинейних рода. Брак носит форму группового, который со временем переходит в парный брак с раздельным (дислокальним) проживанием супругов. На поздних этапах развития матриархата переходит в парный брак с матрилокальним брачным поселением (распространенная в древности при матриархате форма брачного поселения, при которой человек переходит на жительство в родовую общину жены). Матрилокальнисть "- первая форма совместного проживания брачной пары.

4.5. Патриархат

Патриархат (от греч. πατήρ - отец и ἀρχή - начало, власть) - последний период первобытнообщинного строя, следующий за матриархатом, форма родовой организации первобытнообщинного строя, характеризующаяся ведущей ролью мужчины в общественном производстве (охота, рыболовство, скотоводство и другие важные для существования коллектива работы) и социальной жизни родовой общины (управление ее делами, регулирование отношений ее членов, отправление религиозных обрядов). Патриархата присущи патрилокальность (приход женщин в семье родовых общин) и патрилинийнисть (родительский счет родства). Современная наука различает ранний патриархат, основанный на парной семьи, и поздний патриархат, в яеому осуществился переход от парной семьи к моногамии.

В период патриархата первобытное общество вступило в период разложения: укреплялась патриархальная семья, углублялась имущественное неравенство общинникив, появлялись богатые и бедные, возникала частная собственность, а с ней начали зарождаться классы. В некоторых странах уже в период энеолита возникают древнейшие рабовладельческие государства, но на большинстве территории сохранялся еще первобытнообщинный строй.

5. Власть и социальные нормы в первобытном обществе

Для этого периода существования человечества характерно отсутствие политической власти и государственных институтов. Социальные нормы в этот период носят характер обычаев, традиций, обрядов и табу. Члены первобытного общества были равны, они не делились на управляющих и управляемых, так политическая власть отсутствовала. Однако властные институты все же существовали: члены первобытного общества подчинялись старейшинам, вождям, но это подчинение было основано на авторитете этих людей, подкрепленным возможностью силового воздействия на тех, кто отказался подчиняться. Жизнь в первобытном обществе (добыча пищи, брачно-семейные и другие отношения между людьми) не было хаотичным, оно подчинялось определенным обычаям и традициях, в которых закреплялись ритуалы, обряды, табу (запрета совершать определенные действия) и другие правила поведения людей в определенных жизненных ситуациях. Эти нормы, как правило, исполнялись добровольно: по привычке, в рамках подражания другим членам общества или в силу их полезности. Тем не менее, нарушение этих норм могло повлечь наказание, вплоть до изгнания из общины (которое практически неизбежно приводило к смерти изгнанного). В науке вопрос о том, можно ли считать эти социальные нормы правом или протоправом, является дискуссионным.

6. Религиозные взгляды

Релігійні погляди людства почали виникати на відносно зрілому етапі його розвитку, коли набула розвитку здатність до абстрактного мислення. Людина була безсилою в боротьбі з невідомими і незрозумілими для неї силами навколишньої природи. Зароджуються релігійні вірування. Творчі здібності людини знайшли вихід у таких ранніх формах релігіі, як тотемізм, фетишизм і магія. У первісну добу вони ще не складали єдиної системи. Залежно від умов проживання, кліматичних, ландшафтних особливостей ареалу, де існувала первісна спільнота, тваринного і людського оточення, що час від часу зазнавали змін, змінювалися й притаманні людині релігійні уявлення. Значною мірою ці зміни були зумовлені й розвитком людського мислення.

7. Культура первісного суспільства

Походження культури безпосередньо пов'язане з походженням людства. Протягом тисячоліть відбувався вкрай повільний, але надзвичайно важливий для подальшої культурної еволюції процес обмеження біологічних інстинктів первісної людини, що був пов'язаний із формуванням норм поведінки, обов'язкових для кожного члена первісного стада. Поєднання матеріального й духовного факторів у житті первісного суспільства й стало початком зародження культури, як синкретичного явища, що невід'ємно пов'язує людські почуття, волю, інтелект з оточуючим природним середовищем. Поступово матеріальна культура первісного суспільства розвивалася й вдосконалювалася ( знаряддя праці: різці, голки, сокира, лук, стріли ), але найбільшого успіху людство досягло у сфері облаштування соціальних відносин, насамперед, приборканні тваринного начала в первісному стаді в цілому і в кожному з його членів зокрема.

См.. также

Примечания

1. Використано матеріали зі статті в російській Вікіпедії
2. К. Маркс, Ф. Энгельс. Соч., т. 21, с. 28.
3. Ю. В. Кнышенко. История первобытного общества. Изв-во Ростовского университета,1973, с.56
4. Ю. В. Кнышенко. История первобытного общества. Изв-во Ростовского университета,1973, с.148

Источники

• К. Маркс, Ф. Энгельс. Избранные произведения в 3-х т. Т. 3//Ф. Энгельс. Происхождение семьи, частной собственности и государства. - М., "Политиздат", 1986 (рос.) - www.hrono.ru/libris/lib_e/engels_sem01.php
• Советская историческая энциклопедия. - М., изд-во " Советская энциклопедия", 1966, с.182(рос.)
• В. П. Алексеев. Становление человека. - М., Политиздат, 1984. (Рус.)
• В. П. Алексеев, А. И. Першищ. История первобытного общества. - М., 2001 (рос.)
• Ю. В. Бромлей, А. И. Першиц. Ф. Энгельс и проблемы первобытной истории.//Сб. "Проблемы этнограыии и антропологии в свете научного наследия Ф. Энгельса". - М., 1972 (рос.)
• А. И. Першищ, А. Л. Монгайт, В. П. Алексеев. История первобытного общества. - М., Высшая школа, 1974 (рос.)
• М. Иди. Недостающее звено. - М., изв-во "Мир", 1977 (рос.)
• Григорьев Г. П. Начало верхнего палеолита и происхождение Homo sapiens. - Л., 1968 (рос.)
• Тит Лукреций Кар "О природе вещей", 925 - 1270 - lib.ru/POEEAST/LUKRECIJ/lukrecii1_1.txt(рос.)
• Тайлор Е..Первобытная культура. - М.,1989

nado.znate.ru

СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ » Первобытнообщинный и рабовладельческий строй

Posted By galina on 12.03.2008

Поздний Палеолит: 35 000 — 8000 до н. э. Возник и распространился человек современного физического типа — Homo sapiens. Первые различия между представителями рас-европеоидной (кроманьонцы), монголоидной и негроидной (гримальдийцы). Используется более двадцати видов орудий труда, в том числе иглы, позволившие шить одежду из шкур животных и копьеметалка-прародительница лука. На смену первобытному стаду приходит родовая матриархальная община, родство ведётся по женской линии. Появляется примитивный институт брака. Возникают первые языческие верования: тотемизм, фетишизм, анимизм, вера в магию.• Ориньякская культура: копье• Солютрейская культура: иглы• Мадленская культура: изображения на стенах пещер и статуэтки из бивня мамонта.Более дробные подразделения позднего Палеолита имеют только местный характер; нет подразделений, которые были бы представлены всюду. Изложенная периодизация Палеолита не является всеобщей. Многие исследователи принимают не трехчленное, а двухчленное деление Палеолита, не выделяя мустьерскую культуру как средний Палеолит.Мезоли́т (средний каменный век) —(греч. mesos — средний и греч. líthos — камень) период между палеолитом и неолитом, X—VI тысяч лет до нашей эры.Начался около Х тыс. лет до н. э. в конце плейстоцена, и закончился с распространением земледелия, которое появлялось в разных географических местностях в разное время. В некоторых областях, таких как Ближний Восток, земледелие уже существовало в конце плейстоцена, и поэтому мезолит там был кратким и почти незаметным.Этот период знаменуется окончанием ледникового периода, на земле установился привычный нам климат, животный и растительный мир. Во время мезолита люди расселились далеко на север, освоили территорию Шотландии, Прибалтики, части побережья Северного Ледовитого океана, проникли в Америку и Австралию.

Важнейшими достижениями мезолита стало изобретение лука и стрел и приручение животных. Собаки использовались для охоты и охраны жилища. Эта эпоха характеризуется небольшими составными орудиями из кремня (микролиты, характерно использование техники микрорезца). В некоторых местах сохранились также рыболовные сети, каменные тесла и деревянные предметы, такие как каноэ и плоты.Мезолит отмечен прогрессом в развитии общественных факторов: членораздельной речи, формировании общих норм и правил поведения, запретов и предписаний, которые закреплялись идеологически и становились частью традиций, религии и табу. Распространяются формы насилия, связанные не с проблемой выживания, а с нарушением общественных норм, когда нарушители подвергались различным формам принуждения, а иногда и физической расправе.Накапливаются новые знания об окружающем мире, развиваются и совершенствуются умения, помогающие выжить. Так, людям необходимо было знать особенности кормовой территории, повадки животных, свойства растений и природных минералов. Появился первый опыт лечения травм, полученных во время охоты, вывихов, нарывов, укусов змей и т. д. Проводились первые хирургические операции: удаление зубов, ампутация конечностей, трепанация черепа.Бурно развивается искусство. Найдены многочисленные графические и живописные изображения людей, животных, растений, скульптура представлена прежде всего женскими фигурками (так называемые палеолитические Венеры). Появляются зачатки пиктографии-первого рисуночного письма. Возникает музыка и танцы, использовавшиеся во время празднеств и ритуалов. Углубляются языческие религиозные представления.В лесных районах мира появились первые признаки обезлесения, которое становится массовым в период неолита, когда потребовались большие пространства для земледелия.Неоли́т (греч. νέος — новый, λίθος — камень) — новокаменный век, охватывает VII—III тыс. до н. э. Период перехода от присваивающего труда (собирательство, охота) к производящему труду (земледелие, скотоводство). Каменные орудия шлифовались, сверлились, появились прядение, ткачество. Для неолита лесной зоны рыболовство становится одним из ведущих видов хозяйства. Активное рыболовство способствовало созданию определённых запасов, что в сочетании с охотой на зверя давало возможность жить на одном месте круглый год. Переход к оседлому образу жизни привёл к появлению керамики. В это время начинают строиться города. Одним из самых древних городов считается Иерихон. Некоторые города были хорошо укреплены, что говорит о существовании в то время организованных войн. Стали появляться армии и профессиональные воины. Началось социальное расслоение, разделение труда, формирование технологий и т. д. Можно вполне сказать, что с эпохой неолита связано начало формирования древних цивилизаций. Период заканчивается с переходом к производящему хозяйству неолита, основанному на скотоводстве и земледелии.Историческое изменение, которое произошло при переходе к неолиту, описывается как неолитическая революция.

ДРЕВНЕЙШИЕ СТОЯНКИ ЛЮДЕЙ НА ТЕРРИТОРИИ РОССИИНайдено множество доказательств того, что в позднем палеолите человек разумный заселил всю территорию нашей страны, продвигаясь в ее глубь с западных и южных направлений. Один из наиболее известных пунктов такого продвижения обнаружен в районе современного Воронежа еще в 1879 г. Уже сто лет в этих местах проводятся раскопки и находят все новые и новые следы жизни наших далеких предков.Когда-то этот район был очень густо заселен. Некоторые ученые считают, что население пришло сюда из Центральной Европы, другие — из Причерноморья. Обнаружены здесь десятки тысяч каменных орудий, остатки жилищ, захоронения. Но наибольшую известность этим местам принесли находки выдающихся произведений древнего искусства — «палеолитические Венеры».Это небольшие, от 5 до 15 см, вырезанные из мягкого камня или кости статуэтки обнаженных женщин. Такие статуэтки известны в Западной и Центральной Европе, а также в Сибири на стоянках Мальта и Буреть, недалеко от Байкала (здесь имеются и статуэтки женщин в меховых костюмах). Однако такого количества «палеолитических Венер», как на берегах верхнего Дона, нет нигде в мире.Кто же такие «палеолитические Венеры»? Всюду первобытные скульптуры изображали полную женщину со сложенными на животе руками, роскошной прической и совершенно без одежды или с тонкой веревочкой на бедрах. Именно так могла выглядеть позднепалеолитическая женщина в домашней обстановке. До недавнего времени северные народы (эскимосы, чукчи, коряки) шокировали посетителей своей привычкой находиться внутри своих жилищ совершенно голыми. Но в тесном, жарком и душном чуме или яранге иначе и невозможно. Если здесь посидеть в меховой одежде, то когда в ней потом выйдешь на мороз, она станет ледяной, поломается и не будет греть. Не забудем, что климат Европы во времена позднего палеолита был суровым — север континента занимал ледник. Байкальские женские статуэтки сохранили для нас облик человека тех времен в его одеянии — на улице обнажено только лицо, все остальное находится под своеобразным комбинезоном из меха пушных животных. Похожие одеяния до сих пор носят люди на Крайнем Севере.Однако «палеолитическая Венера» — это, разумеется, не простая женщина. Скорее всего так изображались богини-прародительницы, весь облик которых символизирует идею материнства и плодородия. Мать-хранительница родового очага оберегала свой род от всевозможных несчастий и бед. Культ женщины-матери господствовал тогда от берегов Атлантического океана до Байкала. Вряд ли на такой громадной территории обитали родственные племена. Скорее всего охотники на мамонтов жили небольшими замкнутыми группами. Но единые условия жизни и единая психология предопределяли единые верования.СТОЯНКА ПОД ВЛАДИМИРОМНа стоянке Сунгирь под Владимиром жили во времена позднего палеолита люди, возможно, родственные обитателям стоянок под Воронежем. Раскопки здесь велись с конца 50-х гг. XX в. И вот в 1964 г. было сделано выдающееся открытие. Была найдена могила палеолитического человека. В отличие от многих сравнительно бедных захоронений того периода Сунгирьское содержало большое количество вещей, которые были необходимы умершему в загробной жизни. Это свидетельствовало о высоком положении покойного. Кто он был — вождь племени, жрец, выдающийся охотник или воин?Он был похоронен прямо на территории поселения, недалеко от очага из костей мамонта. Археологи из дерева вырезали тонкие острые палочки, затесанные с одного конца в виде лопатки. Этими палочками и снимали миллиметр за миллиметром глину, покрывавшую скелет. Руководил расчисткой выдающийся ученый и скульптор М. М. Герасимов.Было выяснено, что здесь похоронен мужчина в возрасте 55—60 лет европейского типа. В шутку его назвали Сунгирем Владимировичем. На груди скелета увидели какую-то непонятную мозаику из мелких косточек. Оказалось, это были 3500 мелких бусинок из кости мамонта. Люди умели не только изготавливать такие крошечные шарики, но и просверливать в них микроскопические отверстия. Узором из бусинок был расшит истлевший за тысячелетия меховой костюм Сунгиря Владимировича. Запястья его украшали 20 браслетов из тонких пластинок, выструганных из бивня мамонта. Кроме того, тело умершего раскрасили красной краской — охрой, следы которой сохранились на костях.Через пять лет в Сунгире раскопали еще одно погребение. В трехметровой могиле лежали головами друг к другу, а ногами в противоположные стороны два скелета подростков 12—13 и 7—8 лет. Это были либо два мальчика, либо мальчик и девочка. Рядом с телами положили очень острые, искусно сделанные копья из расщепленных и выпрямленных бивней мамонта, костяные дротики, кинжалы, браслеты. Одежду детей, как и Сунгиря Владимировича, покрывали бусы из костей мамонта. На груди старшего подростка лежала плоская скульптура лошади, а у плеча — мамонта.Это было также очень богатое захоронение. Считается, что богатство погребений определялось общественным положением покойного. Были ли это дети вождя или жреца? Может, это были дети, обладавшие, по мнению соплеменников, какой-то магической силой? Или их внезапная одновременная смерть очень потрясла всех жителей поселка? По этому поводу можно строить самые разнообразные гипотезы.КАПОВА ПЕЩЕРАЧасто трудно представить, как не только выжили, но и освоили громадные территории наши далекие предки, вооруженные орудиями лишь из камня и кости. Ведь это была эпоха великого оледенения. Лед местами толщиной до нескольких километров покрывал север Евразии. Южнее расстилалась бескрайняя тундра. И эта явно негостеприимная земля была довольно густо для того времени заселена людьми.Главной пищей человека, источником его существования были мамонты и другие громадные животные. Тысячи костей этих зверей и костяных изделий находят на стоянках палеолитического человека. Шкуру мамонта не пробьешь никаким холодным оружием. Но мамонт был неповоротлив. И это помогало человеку, Многие стоянки обнаружены на краю оврагов, крутых берегах рек. Охота была загонной. Иногда удавалось загнать в пропасть целые стада животных. Мясо шло в пищу, кости и шкуры — на строительство жилищ. Оказалось, что люди тогда вовсе не жили в пещерах, как думали раньше, называя древнего человека троглодитом, т. е. пещерным человеком. Люди обычно строили себе землянки и даже настоящие дома на открытых местах.Но пещеры тоже использовали. С пещерами связана духовная жизнь наших далеких предков. Нам теперь очень сложно понять ее. Но кое-что сказать можно. Жизнь человека тогда целиком зависела от удачи на охоте. Поэтому и религиозные обряды были связаны с культом животных. Племена обычно вели свою родословную от каких-либо животных. Одни себя называли детьми медведя, другие — детьми сокола, третьи — змеи (как могикане в романе Ф. Купера). Удача на охоте была очень непостоянной, случайной. С этим связано, очевидно, господство различных запретов и тайн в религиозных представлениях… Мы привыкли, что наши храмы обычно возвышаются на видном отовсюду, известном всем месте, в центре города или села. Не так было в палеолите. О святилищах знали лишь посвященные. В тайных, труднодоступных пещерах совершались колдовские магические обряды, призванные обеспечить удачу для охотников.Вот в вековом мраке пещеры вспыхивает свет факелов. И люди, которых привели в пещеру, видят несущееся среди тьмы во всей своей красе и неистовстве стадо мамонтов, бизонов, лошадей, носорогов. Даже сейчас великолепные изображения на стенах древних святилищ оставляют неизгладимое воспоминание у тех, кому удалось их увидеть.Можно представить себе, какое потрясение вызывало у первобытных людей подобное зрелище. Феномен пещерной живописи, совершенство красочных рисунков до сих пор не вполне объяснены. Считается, например, что в пещерах проводился обряд инициации, т. е. посвящения во взрослые подростков, будущих охотников: в одной из пещер обнаружен отпечаток ладони молодого человека.Долгое время эти рисунки находили лишь в пещерах Южной Франции и Северной Испании. Считалось, что их создавало только население этих мест. Но вот в 1959 г. зоолог А. В. Рюмин сфотографировал в Каповой пещере на Южном Урале загадочные изображения. Вначале ему никто не поверил. Однако была организована экспедиция, завезли специальное оборудование.Археологов поразила прежде всего величина пещеры. Метрах в 140 от входа в потолке пещеры виднелась щель — отверстие, ведущее на второй этаж пещеры. По отвесной скале надо подняться на этот этаж, и попадаешь в «зал мамонтов». Свет прожекторов едва достигает потолка. Перед ошеломленным взором предстают ярко-красные фигуры мамонтов, носорогов, лошадей. Всего более 40 рисунков. Нашли рисунки и на первом этаже — но они непонятны: какие-то кубики, треугольники.Начались раскопки. Вскоре нашли угольки от костров, небольшое количество каменных орудий. Причем камни для этих орудий и материал для краски были принесены в Капову пещеру издалека. Через три горных хребта приходили люди в свое святилищеМы привыкли к тому, что, чем далее время уводит нас в глубь веков и тысячелетий, тем более дикой и несовершенной представляется нам жизнь человека. С высоты современных знаний и культуры мы порой снисходительно усмехаемся по поводу достижений древнего человека. Между тем это не совсем справедливо. Все познается в сравнении. И то, что произошло на рубеже VI — III тысячелетий до н. э., можно сравнить лишь с самыми великими достижениями человечества во все времена и на всех континентах.Именно в это время начинается знаменитая неолитическая революция. «Неолит» означает «новый каменный век» («неос» по-гречески означает «новый»).Постепенно изменившаяся природная среда, новые благоприятные климатические условия послеледникового периода, совершенствование самого человека привели к революционным, т. е. коренным и быстротечным, изменениям в жизни человеческого общества на огромных пространствах Европы, Северной Африки, Азии, включая и территорию современной России.Прежде всего новый шаг вперед сделала обработка каменных орудий. Техника этой обработки, кажется, достигла совершенства. Люди научились сверлить камень при помощи каменных же долот, стали полировать его поверхность. Изготовлением массивных полированных острых топоров с отверстиями для насаживания их на деревянную рукоятку, скребков, ножей, наконечников, копий, стрел занимались целые мастерские. Замечательные камнетесы тех лет обменивали продукты своего труда на пищу, одежду. Начался первый обмен товарами. Это было преддверие будущей торговли. В качестве оружия появились булавы — огромные деревянные дубины, которые при ударе могли сокрушить даже сильного и большого зверя. Новые орудия труда помогали рубить деревья, вязать из них плоты, долбить из стволов лодки, челноки, строить бревенчатые хижины.Широкое распространение лодок способствовало появлению рыболовства при помощи не только удочек и костяных крючков, но и сетей, которые делали из лыка и стеблей крапивы. Но, пожалуй, наиболее впечатляющими изобретениями человека в век неолита стало появление гончарного круга и начало выделки глиняной посуды. Вероятно, люди заметили, что глина, которой обмазывали плетеные сосуды для сохранения огня, становится под действием жара прочной и огнестойкой. Сначала люди научились лепить сосуды вручную и обжигать их, потом появился гончарный круг, и эта работа механизировалась. Сосуды стали ровными и удобными для питания, хранения продуктов, воды. В то же время зародилось прядение шерсти и ткачество как из шерстяных, так и из растительных волокон. Это позволило человеку использовать более удобную одежду по сравнению с прежней, изготовленной из шкур животных, шить различного рода мягкие и теплые настилы и покровы. Наконец, в период неолита люди изобрели колесо, что произвело подлинную революцию в средствах передвижения, в строительной технике, в быту.На исходе неолита в человеческом обществе окончательно сформировались такие новые отрасли хозяйства, как скотоводство и земледелие. Это были отрасли производящего хозяйства, означающего, что человек не просто брал то, что ему давала природа — ягоды, орехи, дикий мед, коренья, злаки, не только то, что он брал у нее с боя, убивая диких животных, но и создавал, производил, выращивал сам.Во многом это произошло потому, что люди стали использовать наряду с каменными орудиями труда и оружием металл. Сначала они научились выплавлять медь, которая, однако, была мягким металлом и не могла еще конкурировать с камнем. Позднее в мир камня, кости, дерева прочно вошла бронза — сплав меди и олова, что позволило в более короткие сроки делать твердые и острые орудия труда и оружие. Появились бронзовые мотыги, топоры, кинжалы, серпы, ножи, шила, а еще позднее мечи. Из бронзы стали делать и украшения. Постепенно каменный век стал уступать свое место веку бронзовому.Раньше всего скотоводство, земледелие, выплавка металла появились там, где природные условия жизни людей были наиболее благоприятными. Этими районами стали Египет, Междуречье, Индия, Китай.Думается, что основоположником производящего хозяйства явилась женщина. Именно она, собирая злаки, обратила внимание на то, что, оброненные в землю семена дают всходы. Именно она первая в своем домашнем хозяйстве приручила детенышей убитых животных, а потом стала использовать этот опыт для создания постоянного стада, которое давало пищу, молоко, кожу. Женщина полностью оправдала отведенную ей историей роль в период матриархата, создав основу для будущего взлета человеческой цивилизации.Тем самым она подготовила почву, чтобы уступить ведущую роль в обществе мужчине — земледельцу, запахивающему обширные поля и вырубающему и выжигающему лес для новых посевов; скотоводу, пасущему тысячи голов скота и находящемуся долгое время в седле; охотнику, воину. В новых хозяйственных условиях требовалась мужская сила, ловкость и мужская доблесть. Наступило время патриархата, когда ведущее место в семье, роде, племени заняли мужчины. Женщина с этого времени подчинилась мужчине. Появилась даже традиция вместе с умершим главой семьи хоронить его жену, чтобы ему было не одиноко в загробном мире.Тогдашние поселения представляли собой несколько десятков землянок, полуземлянок или наземных жилищ, срубленных из дерева (на севере). В центре такого жилья находился очаг, на котором люди готовили пищу и который обогревал их. Первые деревянные дома были еще невысоки, жались к земле, словно люди, веками привыкшие к вырытому в ней жилью, все никак не могли от нее оторваться. В других местах (например, на юге) это были большие дома с очагами для каждой обитающей в таком доме семьи. На месте таких поселков, больших общих домов обнаружены религиозные сооружения, около которых люди молились своим первым богам, в первую очередь огню. Его культ был распространен на широких просторах Евразии.Люди неолита стали наследниками прежних территорий, осваиваемых человеком с незапамятных времен. Они продолжали здесь уже в новых условиях человеческую жизнь и двигали вперед человеческое общество.На территории России стоянки людей неолита обнаружены на больших пространствах от берегов Белого и Балтийского морей до Приазовья и Северного Кавказа. Это Карелия, берега Печоры, Каргополь, берега Ладожского, Онежского озер и озера Ильмень, вся лесная полоса Восточноевропейской равнины, берега Волги и Оки (около Рязани, Мурома, Балахны), а далее на обширных пространствах Сибири, на Ангаре, Лене. Одна из таких стоянок обнаружена в 40 км к северо-востоку от Москвы близ села Льялово.Характерно, что все эти стоянки жмутся к воде. Рыбная ловля и охота в прибрежных лесах давали значительную часть пищи. На заливных лугах, на прибрежных полянах получали первый опыт местные земледельцы и скотоводы. Реки и озера при наличии лодок стали в лесных чащах первыми удобными дорогами, по которым можно было плыть десятки километров и никогда не сбиться с пути.Примером поселений первых земледельцев являются стоянки трипольской культуры. Основным занятием трипольцев стало земледелие и разведение домашних животных — скотоводство. Они засевали большие пространства земли пшеницей, ячменем, просом, горохом, обрабатывали поле мотыгами, собирали урожай при помощи деревянных серпов со вставленными в них кремневыми вкладышами, мололи зерно каменными зернотерками, хранили его в глиняных сосудах, сделанных при помощи гончарного круга и укрытых в ямах-хранилищах, обмазанных изнутри глиной. Трипольцы разводили домашних животных — рогатый скот, свиней, коз, овец. Кости этих животных в изобилии попадаются в древних стоянках.Со временем в трипольских поселениях возрастает роль мужчин. В их погребениях часто находят сельскохозяйственные орудия, а в могилах женщин — пряслица. Это значит, что ткачество, домашний труд становятся уделом женщины, а основное хозяйство, дающее жизнь общине, — земледелие и скотоводство — ложится на плечи мужчины. Общество на территории Восточной Европы постепенно переходит на рельсы патриархата. Этот переход к земледелию и скотоводству значительно продвинул вперед хозяйственную мощь индоевропейских племен, способствовал росту их населения. А приручение лошади, освоение бронзовых орудий труда и оружия сделали индоевропейцев в III тысячелетии до н. э. более легкими на подъем в поисках новых земель, более смелыми в освоении новых территорий.ПРИРУЧЕНИЕ КОНЯ И РОЛЬ ЭТОГО СОБЫТИЯВ ИСТОРИИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВАПодлинный переворот в жизнь многих народов древности внес домашний конь. Он стал наиболее надежным, быстрым, выносливым, всепогодным, повсеместным средством передвижения. Кроме того, выяснилось, что лошадь часто является более удобным тягловым животным для вспашки полей, чем бык. Земледелие распространяется на новые территории. Возникают и крупные государства, затем первые державы типа Хеттской, Ассирийской, Египетской. Усиливаются связи между народами, развиваются торговля и обмен изобретениями и культурными достижениями. Ход истории человечества заметно ускоряется. Не случайно там, где люди не имели возможности овладеть конем, например в Америке, развитие цивилизации шло более замедленными темпами.Конь господствовал в качестве одного из главных помощников и друзей человека в течение нескольких тысячелетий. Где же был приручен конь? В Переднюю Азию, в Египет, в Индию он пришел с севера, где-то на севере, согласно мифам и сказаниям южных народов, находилась страна сказочных кентавров — полулюдей, полулошадей. Наверное, увидев издалека всадника на лошади, жители юга не могли понять, кто это такой, и придумали этих фантастических существ.На юг конь попал уже не только одомашненным, но и со знанием его привычек, повадок, правил разведения. Вместе с лошадьми пришел и религиозный культ священных коней. Древнейшие из обнаруженных в письменных памятниках древневосточных государств термины по коневодству имеют индоевропейские корни. Согласно легендам, стада коней пригнали сюда арии, то есть некоторые племена индоевропейцев, вернувшиеся тогда в районы своей прародины после нескольких тысячелетий жизни в степях.Археологи давно ищут самые древние останки домашней лошади. До недавнего времени считали, что такие останки обнаружены на стоянке Дериевка на территории современной Украины. Однако кости домашнего коня стоянок Муллино и Давлеканово датируются более ранним временем — рубежом VII—VI тысячелетий до н. э. (более 8 тысяч лет назад). Причем установлено, что порода этих лошадей была именно такая, какую позднее привели арии в Переднюю Азию. Это была крупная лошадь. Такие лошади разводились в Поволжье и Предуралье еще в XVIII веке, а ныне представителями этой породы являются знаменитые ахалтекинские кони из Туркмении (туда они попали в древности тоже из степей Предуралья).Предполагается, что индоевропейцы Южного Урала сумели одомашнить обитавшую в тех местах дикую лошадь-тарпана, которую можно было встретить здесь еще 200 лет назад. Правда, некоторые ученые считают, что лошадь-тарпан — это одичавшая древняя домашняя лошадь. Как бы там ни было, можно считать установленным фактом, что наши предки первыми приручили коня и начали распространять его по всему миру.РАССЕЛЕНИЕ ИНДОЕВРОПЕЙЦЕВС юго-востока Европы началось триумфальное распространение индоевропейцев по просторам Евразии. Одни двинулись оттуда на запад и заняли просторы Европы до Атлантики. Другие распространились на север, восток и юго-восток. Они заняли север Европы и Скандинавский полуостров. Клин индоевропейских переселений врезался в среду угрофинских народов и уткнулся в Уральские горы, дальше которых индоевропейцы не пошли. На юге, в лесостепной полосе, они продвинулись в Малую Азию, на Северный Кавказ, вышли на Иранское нагорье и расселились в Индии.В мифах и сказках народов Индии сохранились воспоминания об их древнейшей северной прародине, на севере же России до сих пор существуют названия рек и озер, восходящие к санскриту — древнему языку Индии.Теперь земли, на которых проживали индоевропейцы, простирались от Атлантики до Индии. Поэтому их и прозвали индоевропейцами. Уже в ходе переселений в IV — III тысячелетиях до н. э. общность индоевропейцев стала распадаться. Образовались крупные языковые блоки. Так, один из них включал германцев, славян, балтов. Когда-то все они были одним народом и говорили на одном языке. Лишь позднее выделились германцы. А балты и славяне составляли одно целое. Но жизнь шла, индоевропейцы продолжали расселяться по территории Евразии, их численность увеличивалась. В условиях постоянного движения, освоения новых территорий, их обживания они продолжали обособляться. В конце концов из индоевропейцев выделилась восточная группа языков и народов (индийцы, иранцы, армяне, таджики, жители нынешнего Афганистана — пушту и дари и др.), западноевропейская группа (англичане, германцы, французы, итальянцы, греки и др.), славянская группа (восточные, западные и южные славяне: русские, украинцы, белорусы, поляки, болгары, чехи, сербы, словаки, хорваты, словенцы и др.), балтская группа (прибалтийские народы: литовцы, латыши и др.).Однако, несмотря на это обособление, следы былой общности, глубины индоевропейской памяти проглядывают повсюду. Во-первых, в языке. Так, и у славянских языков, и у иранских немало общих слов и понятий: бог (господин, владыка), хата (дом), боярин (ближний господин), топор, собака, богатырь и многие другие, все они пришли к нам от древних иранцев.Эта общность видна и в прикладном искусстве, например в узорах вышивок, в украшениях на глиняных сосудах — повсюду использовалось сочетание ромбов и точек. В районах расселения индоевропейцев на столетия сохранилось поклонение лосям и оленям, хотя, как известно, в Иране, Индии, Греции эти животные не водятся. То же относится и к ряду народных праздников, например к «медвежьим праздникам», проводимым многими народами в весенние дни пробуждения от зимней спячки медведя. Все это следы северной прародины индоевропейцев.Много общего у этих народов и в религиозных культах. Так, известный славянский бог Перун-громовержец сродни литовско-латышскому Перкунису, индийскому Парджанье, кельтскому Перкуниа. И сам он очень напоминает главного греческого бога Зевса. Славянская языческая богиня Лада — покровительница брака и семьи — сопоставима с греческой богиней Латой. У многих других божеств разных индоевропейских народов единые древние корни.

Исторические периоды:Первобытное обществоДревний мир (до 476 года)Средние века (476—1492)Новое время (1492—1789)Новейшее время (1789—1945)Современная история (после 1945 года)

Экономическая организация;Охотничье-собирательское обществоАграрное общество (примерно до 1800 года)Индустриальное общество (1800—1960)Постиндустриальное общество (после 1960 года)

Categories: Древнейшее время Метки:

istorik.org

Первобытный мир. Жизнь доисторического человека

Первобытная (доклассовая) эпоха в развитии человечества охватывает огромный временной промежуток – от 2,5 млн лет назад до 5 тысячелетия до н. э. Сегодня, благодаря трудам исследователей-археологов, можно восстановить практически всю историю возникновения человеческой культуры. В западных странах ее начальный этап называется по-разному: примитивное, племенное общество, бесклассовый или эгалитарный строй.

Что такое эпоха первобытного мира?

Классовые общества появлялись на разных территориях в разное время, поэтому границы, которыми очерчен первобытный мир, очень размыты. Один из крупнейших антропологов, интересовавшихся первобытной историей - А.И. Першиц. Он предложил следующий критерий деления. Общества, которые существовали до появления классов, ученый называет апополитейными (то есть возникшими до появления государства). Те, которые продолжали существовать после возникновения социальных слоев, – синполитейными.

Эпоха первобытного мира породила новый вид человека, который отличался от предшествовавших австралопитеков. Человек умелый уже мог передвигаться на двух ногах, а также использовать камень и палку в качестве орудий труда. Однако на этом все различия между ним и его предком заканчивались. Как и австралопитек, человек умелый мог общаться, только используя крики и жесты.

Первобытный мир и потомки австралопитеков

По прошествии целого миллиона лет эволюции новый вид, который получил название человек прямоходящий, все еще очень мало отличался от своего предшественника. Он был покрыт шерстью, а части тела во всем напоминали обезьяньи. Он также все еще был похож на обезьяну по своим повадкам. Однако человек прямоходящий уже обладал большим по размеру мозгом, при помощи которого он овладел новыми способностями. Теперь человек мог охотиться при помощи созданных орудий труда. Новые инструменты помогали первобытному человеку разделывать туши животных, тесать деревянные палки.

Дальнейшее развитие

Только благодаря увеличенному мозгу и полученным навыкам, человек смог пережить ледниковый период и расселиться по территории Европы, Северного Китая, полуострова Индостан. Около 250 тыс. лет назад впервые появился человек разумный, или homo sapiens. С этого времени первобытные племена начинают использовать для жилья пещеры животных. Они расселяются в них крупными группами. Первобытный мир начинает принимать новый облик: это время считается эпохой зарождения родственных отношений. Людей одного племени начинают хоронить по особым ритуалам, ограждать их могилы камнями. Находки археологов подтверждают, что человек той эпохи уже стремился помогать сородичам в болезнях, делился с ними пищей и одеждой.

Роль фауны в выживании человека

Большую роль для эволюции, развития охоты и животноводства играла в первобытную эпоху окружающая среда, а именно животные первобытного мира. К этой категории относится множество давно вымерших видов. Например, шерстистые носороги, овцебыки, мамонты, большерогие олени, саблезубые тигры, пещерные медведи. От этих животных зависела жизнь и смерть предков людей.

Достоверно известно, что первобытный человек охотился на шерстистых носорогов уже около 70 тыс. лет назад. Их останки найдены на территории современной Германии. Некоторые животные не представляли особой опасности для первобытных племен. Например, несмотря на внушительные размеры, пещерный медведь был медлительным и неповоротливым. Поэтому первобытные племена без особого труда побеждали его в схватке. Одними из первых прирученных животных являются: волк, ставший постепенно собакой, а также коза, дававшая молоко, шерсть и мясо.

К чему на самом деле готовила человека эволюция?

Нужно отметить, что многомиллионная эволюция человека готовила к выживанию именно в качестве охотника и собирателя. Таким образом, главной целью эволюционного процесса было имеющееся в человеке первобытное. Новый мир с его классовым расслоением представляет собой совершенно чуждую по своей сути для людей среду.

Некоторые ученые сравнивают возникновение классового строя в обществе с изгнанием из рая. Во все времена общественная элита могла позволить себе лучшие условия жизни, более качественное образование и досуг. Те же, кто принадлежит к низшему классу, вынуждены довольствоваться минимальным отдыхом, тяжелым физическим трудом и скромным жилищем. Кроме того, многие ученые склоняются к тому, что в классовом обществе весьма абстрактные черты приобретает мораль.

Упадок первобытнообщинного строя

Одной из причин, по которым первобытный мир сменило классовое расслоение, считается перепроизводство материальных продуктов. Сам факт чрезмерного производства свидетельствует о том, что в определенный момент общество достигло высокого для своего времени уровня развития.

Первобытные люди научились не только производить орудия труда и предметы быта, но и обмениваться ими между собой. Вскоре в первобытном обществе стали появляться лидеры – те, кто мог управлять процессом производства продуктов. На смену родовой общине постепенно стал приходить классовый строй. Некоторые первобытные племена уже к концу доисторического периода представляли собой структурированные сообщества, в которых имелись вожди, помощники вождей, судьи и военачальники.

fb.ru

---

• 
  Ежов лада
• 
  Субмарине лада
• 
  Лада зубкова
• 
  Лада глухова
• 
  Пузыревская лада
• 
  Епифанцева лада
• 
  Лада миссия
• 
  Першабытны лад
• 
  Лада каролла
• 
  Капище лады
• 
  Лада пузыревская